22 июня 1941 года в Украине началась немецко-советская война. Войска нацистской Германии вторглись на территорию своего бывшего “стратегического партнера” СССР, с которым ранее совместно расчленили Польшу. Как это было и что это значило для местных жителей, рассказал в своих воспоминаниях уроженец Бахмута Владимир Пильчик. В 1941 году он был любознательным 6-летним мальчиком, поэтому многое запомнил. А на склоне жизни записал воспоминания и издал книгу. Публикуем наиболее интересные фрагменты.
Экземпляр автобиографической книги уроженца Бахмута Владимира Пильчика “Сотня лет жизни семьи в одной непростой стране” несколько лет назад подарили Бахмутскому краеведческому музею. Мужчина писал ее с 1984 по 2008 год и издал в Желтых Водах. В начале книги — воспоминания отца автора, пережившего репрессии и ссылку.
Во время войны Владимир Пильчик жил с семьей по улице Широкой в Бахмуте (тогдашнее название Артемовск) в районе школы № 7 и стадиона.
Для справки:22 июня в Украине отмечают День скорби и памяти жертв войны. Это день начала немецко-советской войны, которая унесла жизни или обездолила миллионы украинцев. По оценке украинских историков, Украина больше всех стран бывшего СССР пострадала во время Второй мировой: вся ее территория была оккупирована, фронт дважды прошел по всей стране.
Советские пропагандисты всегда рассказывали, что нацисты напали на РСФСР и другие республики Советского Союза неожиданно и коварно. Но на самом деле жители Украины знали, что война будет.
“Предвоенный 1940-й и начало 1941-го были напряженными во всех отношениях. Даже мне, еще дошкольнику, от старших было известно, что войны с Германией не избежать. Но никто тогда не представлял, какие тяготы она принесет”, — вспоминал Владимир Пильчик.
Советское общество готовилось к войне с Германией даже на экранах кинотеатров.
“В кинотеатрах шли фильмы “Чапаев”, “Щорс”, “Истребители”, “Трактористы”. <…> Распевались песни на темы “Если завтра война”, “Веди смелее нас Буденный в бой”, “На границе тучи ходят хмуро”, “Нас не трогай – мы не тронем, а затронешь – спуску не дадим” и много подобных”, — писал мужчина о том, что видел в тогдашнем Артемовске.
Он упоминает, что общество убеждали в непобедимости СССР.
“Вожди “выдавали” сентенции типа “если враг нападет на нас, то будет бит на своей территории”, “чужой земли мы не хотим — своей и пяди не отдадим”, – пишет мужчина.
Это при том, что только за полтора года до этого бойцы Красной армии вместе с войсками гитлеровской Германии расчленили Польшу, захватили территорию современного запада Украины, оккупировали часть Финляндии, захватили и присоединили к себе страны Балтии.
У многих жителей родные мужчины уже воевали на фронте Второй мировой войны и уже были оккупантами в далекой северной стране.
“Помню волнение мамы о дяде Ване, ее брате, который был кадровым офицером-танкистом и уже получил ранения в “Финской” войне”, — рассказал мужчина.
Местную молодежь советская пропаганда пыталась милитаризовать под предлогом патриотизма.
“Под лозунгом “когда война-метелица придет опять, должны уметь мы целиться, уметь стрелять” молодежь шла в различные кружки. Клуб планеристов и парашютистов был и на нашей улице, он размещался в западной части так называемого “Пионерского садика”, — вспоминал Владимир Пильчик.
В школах Артемовска, пишет он, было также много стрелковых кружков. Молодежь проходила курсы БГТО — “Будь готов к труду и обороне”, и пройдя их, получала значок. Многие ребята носили такие значки, пишет мужчина.
“Но с еще большей гордостью [носили] значок ГТО, что значило “готов к труду и обороне”. Мой старший брат, занимавшийся в стрелковом кружке, имел значок “Ворошиловский стрелок” — даже взрослые люди носили тогда этот значок рядом с орденами”, — пишет Пильчик.
Мальчик навсегда запомнил атмосферу страха и тайны, царивших тогда вокруг темы репрессий, которые в тоталитарном обществе не прекращались.
“Запомнились и крепко отложились в моем сознании ночные перешептывания родителей. Встревоженный шепот, что-то о врагах народа, что опять кого-то “взяли”, что-то о руководителях НКВД (наркомата внутренних дел, — ред.), в общем ночные тревоги”, — писал уже пенсионер Владимир Пильчик.
О войне жители Артемовска узнали по радио.
“По какой не помню причине, в 11 часов дня я оказался в центре города, на пересечении улиц Комсомольская и Артема. На столбе висел динамик, под динамиком собралась толпа – слушали передачу. Сказали: “Война, выступает Молотов” — это было 22 июня 1941 года. (Вячеслав Молотов — заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР, то есть замглавы правительства, — ред.)”, — говорится в книге воспоминаний.
Репрессии не прекращались в “тюрьме народов” СССР, не минуя никого. У самого Молотова жену Полину Жемчужину тоже репрессируют в 1949 году. Она отбудет 5-летний лагерный срок до смерти Сталина, пока ее муж будет работать на наивысших руководящих должностях в советском правительстве.
А через чуть более 2 месяцев Володя Пильчик пошел в первый класс — в школу имени Петровского. Она стояла на улице Артема (ныне Мира, около уничтоженного недавно здания горсовета).
“В школе имени Петровского мы отзанимались совсем недолго. К городу приближалась линия фронта, и в нашей школе разместили военный госпиталь, а нас перевели в другие школы. <…> Об учебе остались воспоминания о первых воздушных тревогах, о том, как нас выводили в бомбоубежища, устроенные через дорогу в центральном сквере города”, — вспоминал мужчина.
Зима 1941 была ранней — в конце октября было очень холодно, а отопление в городе уже не работало.
“Самым последним в этой школе воспоминанием стали холод в классе и замерзшие до окоченения руки. Дело было в последних числах октября, зима в том году была ранняя и холодная, а отопление не работало. Ручка в руках не держалась, кляксы, каракули вместо букв, и в результате – первая “единица” в жизни в последний день занятий в той школе. Занятия в школе прекратились, это было дней за десять-двенадцать до оккупации города немецкими войсками”, — пишет Пильчик.
Несмотря на бравурные заявления накануне вторжения нацистов, Красная армия отступала на восток и не могла сдержать нашествие армии нацистской Германии — Вермахта. Поэтому правительство начало эвакуировать имущество, заводы и сотрудников.
“Бесконечные стада крупного рогатого скота, повозки всех видов с беженцами, трактора, влекущие за собой зерновые комбайны “Сталинец” и, наконец, в пешем строю стрелковые роты наших войск”, — говорится в воспоминаниях очевидца.
В семье не могли решить – эвакуироваться или нет.
“Решалась и судьба нашего семейства, а именно вопрос эвакуироваться нам или нет. Техническая возможность была: на восток уходили автомашин из организации, где работал отец, однако состояние здоровья самого младшего члена семейства, Людочки, было таким плохим, что мама сказала: “Никуда я с детьми не поеду, не хочу хоронить еще одного своего ребенка”. В результате, с последней колонной автомашин на восток уехал только наш отец”, — пишет Владимир Пильчик.
За несколько дней до оккупации Артемовска нацистами городское руководство и военные уничтожали все, что не смогли эвакуировать. Чтобы оккупантам досталось как можно меньше. А потом в городе началось безвластие и мародерство.
“Горят с взрывами склады, так называемого “артполка”, еще продолжаются взрывы на железной дороге, горят зернохранилища (элеватор, — ред.) на Северной станции, в центре города горит Дом Ленина (до уничтожения россиянами – Центр культуры и досуга имени Мартынова, – ред.) Какая-то вооруженная “залетная” компания организовала распродажу зерна с еще не горящих складов на Северной станции, какая-то эвакуирующаяся пожарная часть попыталась безуспешно тушить горящие склады, затем, бросив это дело, более удачно справилась с огнем на Доме Ленина. В городе власть отсутствует, идет стихийный грабеж магазинов и предприятий”, — рассказывает Владимир Пильчик.
Мальчик не запомнил упорных боев за родной город.
“Боев непосредственно за город и не было <…> Накануне вступления немецких войск, ранним вечером, над городом с запада на восток с характерным свистом-шорохом пролетело несколько снарядов, на этом все затихло. Ранним утром мы увидели, что по нашей улице движется немецкий обоз”, – пишет в воспоминаниях мужчина.
Это были первые оккупанты из тысяч других, которых мальчик увидит за 2 года оккупации города. Они начали с ограбления местных.
“Огромные телеги, оборудованные ручными тормозами, каких мы раньше никогда не видели, тащили мощные тяжелые першероны (порода лошадей, — ред.) К нам во двор забежали три немца, вели себя крайне настороженно, заглянули во все углы двора, а затем двое из них вошли в дом и занялись мелким мародерством. Взяли из сахарницы, стоявшей на столе, сахар, а затем, перерыв в шкафу все вещи, взяли двухцветную спортивную рубашку брата Виктора”, – пишет мужчина.
Он пишет, что фронт откатился недалеко от Артемовска и несколько месяцев стоял в 30-40 километрах от города, на реке Северский Донец. Все это время в Артемовске была слышна артиллерийская канонада.
Машина, в которой эвакуировался отец автора воспоминаний, разбомбила армия захватчиков. Мужчина получил ранения и вернулся в Артемовск, уже оккупированный нацистами.
В Артемовске обосновались тыловые и отдыхавшие части немецкой армии. Военных расселили по домам местных жителей.
“Запомнилась организованная работа немецких квартирьеров: по улице проезжал мотоцикл с коляской, и колясочник, не вылезая из коляски, практически на ходу, в характерных местах втыкал в землю металлические шпильки. Шпилька представляла собой металлический прутик диаметром 6-8 миллиметров, заостренный с одного конца, а к другому концу был прикреплен стальной кружок диаметром 8-10 сантиметров, на котором был изображен какой-либо условный значок. Видимо, каждая часть имела свой знак. Через какой-то промежуток времени после проезда квартирьеров, ориентируясь по значкам, двигалась войсковая часть. Прибыв на место, она моментально рассредотачивалась, солдаты по двое-трое разбегались по домам и становились на постой. В больших дворах их останавливалось и по десятку. И конечно никто из них не спрашивал разрешения на постой”, – написал Владимир Пильчик в своей книге.
Потянулись долгие месяцы нацистской оккупации, полные насилия, опасностей и несправедливости для оставшихся там гражданских.
Уроженец Бахмута Марк Гольдберг, чудом уцелевший во Второй мировой войне, потерял в оккупированном нацистами Артемовскую всю семью. Но фамилии его родных в официальные списки погибших не попали. В конце 1970-х, перед эмиграцией в США, Гольдберг через суд внес имена отца, матери, бабушки и сестры в официальный список погибших в Артемовске. А еще установил памятник жертвам Холокоста и издал книгу воспоминаний. Историю Марка Гольдберга и его семьи читайте в материале “Погибшим от уцелевшего”: История почитания памяти семьи-жертв Холокоста в Артемовске”.