Травматолог из Ивано-Франковска руководит эвакогруппой, которая вывозит “трехсотых” из окрестностей Бахмута в госпиталь. Он рассказал о том, как стабилизирует раненых прямо в поле, как он сам с группой подорвался на “лепестках”, почему в эвакогруппах почти нет женщин и зачем спасали раненого россиянина.
О работе Александра Соколюка с позывным “Сокол”, командира эвакуационной группы 93-й отдельной механизированной бригады “Холодный Яр”, рассказали журналисты издания “Новинарня”.
Мужчина говорит: самое важное для него — довезти раненого живым до стабилизационного пункта в Бахмуте. Иногда приходится спасать жизнь прямо на краю поля. На днях к одному военному в блиндаж попала мина, он получил тяжелое ранение — у лопатки было отверстие с ладонь.
“Там видно было легкие, поломанные ребра. У машины в поле мы его бегом раздели, потому что из-под него лужа крови течет. Когда ты видишь, как в открытой полости дышат поломанные ребра вместе с легким, это жутко. Мы бегом закрыли специальными повязками. В одну руку – вена (капельница, – ред.), в другую руку… И это большое счастье, когда белый день – ты еще видишь, хоть и вены поспадались. Мы лили в него разные растворы, гормоны ему давали. За 3-5 минут литр влили в него”, – рассказывает Александр.
Тогда бойца смогли довезти живым в госпиталь и почти в сознании. А в Бахмуте ему еще оказали помощь, и дальше он был уже стабильным, говорит врач.
Иногда бывают и более тяжелые ранения. На днях в Бахмутский госпиталь привезли бойца, которому обломок “скосил” почти всю нижнюю челюсть. Боец был жив, когда его отправляли в тыл. Если раны заживут, это все равно серьезное увечье на всю жизнь, которое будет влиять и на речь, и на приемы пищи. И такие последствия не скроешь под маской, говорит “Сокол”.
В госпитале в Бахмуте есть сосудистый хирург, поэтому медики госпиталя спасают многим раненым конечности от ампутации.
“Там уже есть сосудистые хирурги, которые ставят шунты, восстанавливают кровоток и дают шанс жить конечностям”, — говорит Соколюк.
В группе Александра кроме него есть еще врач и водитель. Поэтому от слаженной работы их троих зависит жизнь раненых.
“Для передовой не важно, какой врач командует эвакогруппой – травматолог, хирург или гинеколог. Любой врач предоставит необходимую первую помощь. Крайне важно, чтобы в ближайших к линии фронта госпиталях хватало нейрохирургов. Тогда у военных с тяжелыми черепно-мозговыми травмами гораздо больше шансов получить помощь вовремя и надеяться на лучшее восстановление в будущем”, — говорит командир эвакогруппы.
Сам Соколюк — врач-травматолог из Ивано-Франковска, ему 43. В 2015 году его впервые мобилизовали в ВСУ, и он год отслужил в 93-й бригаде. Тогда его побратимы держали оборону возле Донецкого аэропорта. После открытого нападения России 24 февраля решил, что должен вернуться на фронт и спасать раненых.
8 месяцев мужчина говорил матери, что служит в тыловой части. Но однажды в репортаже на YouTube она услышала его голос. С того времени он звонит с фронта не только жене и детям, но и матери. Звонить приходится с помощью “Старлинка”, потому что в Бахмуте обычной мобильной связи нет.
Дома Александра ждут жена-терапевт, 18-летний сын, который учится на юриста, и 12-летняя дочь.
“Мы с ним (сыном, — ред.) договорились, что пока я в армии, он остается старшим в семье. И я очень надеюсь, что война закончится на моем поколении. Нужно моему поколению, среднему, сделать все, даже отдать жизнь, чтобы молодое поколение не знало что такое война здесь, на передовой. Но помнило о ней и понимало, что люди положили головы и здоровье не даром, а за то, чтобы они могли нормально жить, развиваться, строить украинские семьи и популяризировать Украину в мире”, – убежден Соколюк.
Водителя этой эвакогруппы зовут Валентин, до вторжения российской армии он руководил слесарями на заводе ферросплавов в Никополе. И пока он спасает раненых в Донецкой области, россияне часто обстреливают его родной город из артиллерии.
Соколюк говорит, что среди эвакуационных экипажей женщин почти нет.
“Это без сексизма. Но иногда нужна просто грубая мужская сила. И раненого нужно нести самим – по болоту, окопам”, — объясняет врач.
Самым горячим капитан Соколюк считает август, когда были выезды за выездом и некогда перекурить, а раненые лежали и в палатах, и в коридорах. Дни, когда за сутки эвакогруппа выезжает к линии фронта лишь несколько раз, он называет “курортными”. Но в дни упорных боев такого не бывает.
“Ты утром встал, что-то съел на один зуб, воды глотнул, чтобы просто из сил не выбиться, и поехал-поехал. Первые две недели, как зашли, это был просто ужас! У нас было по 130 раненых в день. Их не только я вывозил, конечно. Но представьте, что здесь делалось”, – говорит военный медик.
До боев на Бахмутском направлении “холодноярцы” 5 месяцев воевали на Харьковщине под Изюмом. Как говорит “Сокол”, там россияне обстреливали позиции ВСУ менее интенсивно. И там ему пришлось спасти тяжелораненого пулей в грудь российского солдата.
“У него на руке были женские часы. Интуиция подсказала, что это не просто так. Нормальные мужики не носят дамские часы. Мы еще у него телефон потом нашли, принадлежавший девочке 13-14 лет. Потом выяснилось, что это “нечто” участвовало в боях в Буче. Затем с ним общались другие службы, контрразведка. Я не знаю, насиловал ли он. Но что мародерил – это 200%. Когда командование узнало это чудо, просили нас сделать все возможное, чтобы он выжил”, — вспоминает врач.
Эвакуационная группа и сама в любой момент может стать “300-ми”. Недавно, когда ехали за телом погибшего, эвакуационная машина подорвалась на минах “лепесток”.
“Двигались в сторону Бахмутского. А ночью орки сделали дистанционное минирование – ракета летит, от нее разлетаются малые кассеты, разбрасывающие мины — “лепестки”. А колеса у нас новые, классные. Едем с фельдшером Женей, и я слышу: «Бу-бух!» Потом снова, и машину подняло. “Что это?” – спрашивает Женя. — “Наверное, колесо стрельнуло”, — говорит коллега.
Оказалось, что через дно салона видна дорога. Выглянули осторожно из машины, а там вся дорога усеяна “лепестками”. Разминировать дорогу пришлось своими силами.
Некоторые эвакогруппы после подобных случаев и ранений не могут справиться со стрессом и преодолеть страх. Тогда их могут поставить работать в стабилизационном пункте и управлять эвакуацией с другой стороны этой цепочки.
Группа Александра не раз попадала под обстрелы. А машина, на которой они вывозят раненых, уже третья по счету. Он говорит: важно иметь не только крепкие нервы, но и знать, какой перезаряд у танка и сколько секунд есть в запасе, когда по машине стреляют. Нужно уметь оценить приблизительное расстояние попаданий и размер воронок от них, высоту “гриба” дыма и земли. Такие знания и навыки сохранят жизнь и эвакогруппе, и раненому в машине.
По словам врача Соколюка, Бахмут россияне просто “утюжат”. Взрывы звучат неподалеку и во время разговора с журналистом.
“Это 152-й калибр где-то за квартал. Тихо здесь не бывает никогда. Последние дни тяжелая артиллерия лупит-лупит-лупит. Если так будет лупить, думаю, через месяц-полтора ни одного целого дома не останется. Их заело их “эго”. Они полагали, что возьмут Бахмут в конце августа. Но и до конца сентября не взяли, и до конца октября. Они все силы сюда бросают, но пока здесь стоит 93-я бригада, у них ничего не получится”, — говорит “Сокол”.
Нидерландский фотохудожник показал какова сейчас ситуация в Бахмуте и как от российских обстрелов страдают гражданские. На его фотографиях раненые и погибшие местные, бездомные животные и дети. А также разбитая инфраструктура и героический труд спасателей под огнем российских агрессоров.
Читайте также: