Юность дончанина Антона (имя изменено) пришлась на оккупацию его родного города. Парень рос под влиянием российской пропаганды, но со временем увидел, что жизнь в Донецке из года в год становится хуже. Он рассказал о настоящем оккупированном городе: как раненые захватчики ездят в больницу в одних автобусах с местными, ПВО непрерывно летает над головами людей, а ворованные автомобили горят от обстрелов.
Дальше – рассказ Антон от первого лица (по просьбе собеседника мы изменили его имя и не раскрываем личные данные, чтобы не подвергать его опасности).
Приблизительно до 2018 года у меня были пророссийские взгляды, потому что воспитывался я в оккупации под российским влиянием. Изменить взгляды мне помогло мое новое хобби – урбанистика. Я стал интересоваться инфраструктурой, строительством и сохранением исторических построек.
Смотря ролики в ютубе, я обращал внимание на состояние исторических зданий в России. Большинство из них заброшены и напоминают обычные сараи, которые вот-вот развалятся. Это очень контрастировало с тем, что говорила российская пропаганда о величии их страны.
В то же время я заинтересовался происходящим в Украине и открыл для себя, что здесь действительно строят дороги и обновляют дома, в том числе исторические. Украинцы выполняют больше своих обещаний, чем россияне — из этого и пошло изменение моего отношения к России. Я ведь видел, что за 8 лет под Россией в Донецке почти ничего не построили.
Позже я стал обращать внимание и на то, как выглядят российские и украинские военные. Сейчас ВСУ — это действительно современная армия, а российские военные иногда выглядят как бомжи. Помните, как выглядели военные ВСУ до 2014 года при Януковиче? Сейчас я так вижу русскую армию.
Чтобы защититься от мобилизации, я устроился на гуманитарный склад, где мне выдали «бронь». Мы распределяли продукты для мариупольцев и других пострадавших от войны. Сначала раскладывали продукты в обычные пакеты и коробки от бананов. Потом появились пропагандистские коробки.
Меня и других работников склада полицейский возил на работу и отвозил домой. В начале полномасштабного вторжения это была дополнительная защита, чтобы меня не мобилизовали на улице.
Чтобы не быть похожим на гражданского, я купил одежду с тактической окраской. Военные и полицейские у нас ходят без шевронов, наклеек с фамилиями и других опознавательных знаков, поэтому меня тоже часто принимают за военного. От людей, воюющих за Россию, я знаю, что у них даже в подразделениях нет никаких наклеек — только белые повязки на руках и ногах. Что там говорить, я не раз видел военных в Донецке в форме ВСУ.
Летом и осенью 2022 года я не раз был свидетелем того, как раненые оккупанты ездили в городском транспорте. Однажды я видел в автобусе военного лет 50 в грязной форме русской армии. Когда мы доехали до его остановки, он поковылял на выход, и я увидел, что у него на спине дырки от осколков и одежда в крови. Он пошел в сторону, где, как я знаю, находится военная часть.
Меня очень удивило такое отношение российского командования к своим раненым военным: они сами должны ехать с фронта за помощью.
Следует отметить, что сейчас ситуация уже изменилась. Линия фронта подвинулась дальше от меня и находится ближе к Авдеевке. Теперь оккупанты уже не ездят по обычным автобусам. Я постоянно вижу, как они возят раненых туда-сюда на УАЗиках и ГАЗелях с надписью “Хлеб”.
С середины осени в Донецке начали взрываться русские военные базы и склады. В СМИ появились новости об HIMARS у ВСУ. Теперь оккупанты меньше располагают свою технику в Донецке и стали лучше прятать склады.
С начала этого года ПВО оккупантов над Донецком стало работать гораздо больше. Их ракеты могут несколько раз в неделю по 3-4 часа летать над городом без остановки. Это дает результаты — сейчас пожаров на складах оккупантов меньше, чем было, например, летом или осенью.
Живя рядом с линией фронта, я еще в 2015-2016 годах научился различать взрывы и приблизительно определять, откуда и куда стреляют. В соцсетях можно найти достаточно свидетельств, когда “выходы” раздаются очень близко от центра Донецка. Я сам слышал это не раз.
ВСУ не могут вести огонь артиллерией так, чтобы через 1-2 секунды был прилет в Донецке. Все-таки сейчас линия фронта отодвинулась еще дальше и приблизилась немного к Авдеевке.
Как утверждает Антон, на видео можно услышать слишком маленький интервал между выстрелом и прилетом. Видео: дончанин Антон
Российские самолеты до осени тоже постоянно низко летали над Донецком и пугали горожан. Но сейчас подобная картина стала редкостью. Думаю, западное ПВО вносит свой вклад в свободные полеты оккупантов.
Самолеты оккупантов над Донецком летом 2022 года. Видео: дончанин Антон
В 2022 году одну из квартир в моем доме снял кадровый русский офицер. Об этом я узнал, когда он снял куртку и показал мне звездочки майора на погонах. Однажды он попросил меня отремонтировать роутер и после этого мы начали общаться чаще. Он стал предлагать мне вступить в русскую армию, обещая 200 тысяч рублей в месяц. Уверял, что мы с ним будем в тылу, потому что сам он постоянно находится в Донецке.
Однажды он пригласил меня к себе, чтобы что-то снова отремонтировать. Я увидел, что целая комната в его квартире обустроена под вооруженный арсенал. Не скажу, что там было прям много оружия, но было видно, что он постоянно за ним ухаживает.
В этот раз он был выпившим и пытался напоить меня, но я отказывался. Когда он дошел до определенной кондиции, то достал свой телефон и стал показывать мне фото и видео с пленными украинскими военными. Большинство из них были избиты и искалечены. Видно было, что к ним применяют пытки и издевательства. Также были фото с ранеными бойцами ВСУ, которым оказывали медицинскую помощь.
Этот майор рассказал, что одного из этих военных он избивал лично. Как я понял, он отвечает за допросы раненых и пленных бойцов ВСУ.
Меня это очень обеспокоило, и я быстро починил его технику и пошел домой. Моим главным желанием стало избавиться от всего, что может связывать с ним, и никогда больше не иметь с ним никаких дел.
Неподалеку от меня поселился еще один оккупант-россиянин. Я бы не обратил на него внимания, если бы после открытого вторжения он не пригнал и не поставил во дворе машину с украинскими номерами Донецкой области. Напомню, что у нас все авто нужно переоформлять на номера т.н. «ДНР» или России. То есть эту машину он привез где-то с линии фронта, украв у людей.
Однажды начался обстрел, и один из снарядов попал рядом с этим автомобилем. Она сильно пострадала – я вижу в этом интересную игру судьбы и кармы.
Такие случаи воровства не одиночны. Мне удалось еще сфотографировать автобус, который оккупанты вывезли из Мариуполя. На этом автобусе теперь ездят российские военные.
Напомним, в середине декабря мы разговаривали с другой жительницей временно оккупированного Донецка, имеющей более пророссийские взгляды. Тогда она рассказала, как оккупанты начали качать воду из Кальмиуса и водохранилищ после дождей, чтобы хоть частично обеспечить местных водой. Сами дончане ужасались от постоянных взрывов в городе и пытались выжить на российские пенсии.
Читайте также: