Ученые говорят: нации приходят в себя от геноцида в течение 3-4 поколений. Большинство из тех, кто пережил Голодомор, вынуждены были молчать о своем ужасном опыт всю жизнь. Задавленные страх и боль потерь не проходят бесследно. Все это в виде гражданской пассивности, недоверия друг к другу, украинофобии, заниженной самооценки и суицидов наши деды и прадеды передали нам в наследство.
Влияние Голодомора обсуждали ученые в ходе международной научно-практической конференции «Междисциплинарные подходы к исследованию Голодомора-геноцида». А журналистка Свободного радио записала самое важное для наших читателей.
«Психологи, психиатры объяснили: мы не смогли преодолеть ту коллективную травму, она переросла в индивидуальную. Например, с жертвами нацизма работают психологи, психиатры, другие специалисты — уже с 3-4-м поколением. А у нас случилось так, что эта коллективная травма так и осталась отдельной, индивидуальной для каждого. И люди не смогли проработать, проговорить ее», — рассказывает директор Института исследования Голодомора Светлана Маркова.
Как именно Голодомор продолжает действовать на украинцев проанализировала культуролог Ирина Рева во время онлайн-лекции «Цена памяти: Голодомор и репрессии в родственных воспоминаниях диссидентов». Ирина — научный сотрудник отдела истории Украины 1917-1945 гг. Днепропетровского национального исторического музея им. Д. Яворницкого.
Настроенность на враждебность мира
«Есть исследования, проведенные доктором психологических наук Виталием Климчуком и Викторией Горбуновой. Довольно часто мы можем слышать такие фразы: «Отсюда (из Украины — ред.) надо бежать, потому что ничего хорошего здесь не будет», «нельзя делиться с людьми какими-либо успехами», «нельзя делиться радостью, потому что позавидуют и будет плохо», — говорит Ирина Рева.
Страх голода
«В начале этой коронавирусной эпидемии наблюдали, как магазины пустели, поскольку люди очень активно запасались продуктами — это посттравматические черты», — говорит научный работник.
Она отмечает: нельзя говорить, что такой страх связан только с Голодомором. Но, по ее мнению, Голодомор следует рассматривать как часть геноцидных действий, которые вкладывал автор понятия «геноцид» Рафаэль Лемкин в этот термин.
Для справки:До 1944 года слова «геноцид» не существовало. Этот термин означает преступные действия по отношению к любой группе людей с целью их уничтожения. В 1944 польский юрист еврейского происхождения родом с территории современной Беларуси Рафаэль Лемкин (1900-1959) дал определение нацистской политики систематического уничтожения евреев Европы. Он предложил термин «геноцид», соединив греческое слово»genos» («род, племя») с латинским»caedo» («убиваю»). Предлагая этот термин, Лемкин имел в виду «координированный план разнообразных действий, направленных на уничтожение жизненно важных основ существования национальных групп и самих этих групп как таковых».
Украинцы мало критически мыслят, ибо генетически помнят как не хватало даже еды, поэтому прочее не является первоочередным
Рассматривая травматическое влияние голода на людей, психологи отмечают такой фактор, как устойчивость личности. Если человек как личность уже сформирован, имеет свое мнение и систему ценностей, он может воспринимать события Голодомора критично. Хотя голод очень тяжело влиял на человека.
«Потому что когда длительное время не удовлетворяется одна из базовых потребностей, то все другие потребности подавляются, а все ресурсы человека сосредоточиваются на проблеме выживания. И этот элемент критичности терялся«, — говорит Ирина.
Уход от реальности
«Если человек находится в стрессовом состоянии (а безусловно раскулачивание и все те события, происходившие во время Голодомора, когда родные погибали на глазах и ничего нельзя было с этим поделать) — как не сойти с ума в этой ситуации? Как потом жить с этими воспоминаниями? В этой ситуации срабатывал механизм ухода от реальности«, — говорит культуролог.
Для справки:Осознание того, что Голодомор был геноцидом украинцев, начало массово приходить к людям только в начале 2000-х, когда в 2003-м в Украине отмечали 70-ю годовщину событий 1932-33 годов. Тогда Центр украиноведения Киевского национального университета им. Т. Шевченко начал исследования историй людей, переживших Голодомор. Украинские ученые сравнивали черты характера и модели поведения респондентов, живших на территориях, где Голодомора не было (это Западная Украина и крупные индустриальные города, где было проще с питанием) и людей, живших на пораженной Голодомором территории. Респондентами, пережившими Голодомор, стали люди, которым в 1932-33 годах было от 1 до 7 лет. Результаты этого исследования частично приводятся ниже.
Формирование искаженной картины мира и отношение к окружающему миру как к враждебному
В раннем возрасте у детей формируется картина мира. И если ребенок находится в атмосфере страха, хаоса, опасности, то воспринимает происходящее вокруг как норму.
«Если в то время человек привык к тому, что надо есть «впрок», то он наверняка и дальше так будет делать. Или будет воспринимать мир как опасный, удара от которого можно ожидать в любую минуту», — объясняет Ирина Рева.
Заниженная самооценка и способность реализовать внутренний потенциал
«Что мы увидели? У людей, переживших геноцид, достаточно заниженная самооценка. Самоактуализация — это способность реализовать свой внутренний потенциал, она также приглушенная. В частности, потому, что они меньше верят в эффективность своих действий (самоэффективность)», — отмечает ученая.
Приобретенная беспомощность и нарушения навыков взаимодействия с миром
То, как Голодомор психологически подействовал на украинцев, иллюстрирует эксперимент Селигмана с собаками о приобретенной беспомощности: собак закрыли в одной клетке и подключили ток до одной половины клетки, а затем до другой. Собаки перепрыгивали с одной половины клетки в другую, т.е. находили себе комфортное место.
«А в другой клетке исследователи подключили ток ко всему полу. Сидящая в этой клетке собака вынуждена терпеть эту ситуацию неконтролируемого мира. И в этот момент у нее «ломаются» все навыки взаимодействия с миром«, — рассказывает Ирина Рева.
Поэтому, когда двери в клетках открыли, собаки, перепрыгивавшие с одного конца клетки на другой (т.е. где ток подавался неравномерно), выпрыгнули и побежали. А другая группа собак осталась в клетке.
«То есть человек, оказавшийся в такой ситуации, теряет веру в эффективность своих действий: «делай — не делай, толку не будет». Это такой настрой», — рассказывает о феномене приобретенной беспомощности ученая.
Разочарование в себе и своих поступках
У людей, переживших Голодомор, заниженная планка собственных возможностей.
«Человек ставит перед собой простые задачи, то есть человек не верит, что сможет выполнить сложную задачу. И самое важное отличие, первый параметр — это субъектность, когда человек теряет веру, что он является хозяином своей судьбы и от его поступков зависит его судьба.
Направление агрессии на себя и большая склонность к суицидам
Украинские психологи сравнили количество суицидов, произошедших на территориях, где был Голодомор, и на территориях, где его не было. В таких регионах данные существенно отличаются, причем в течение различных десятилетий.
(показывая этот слайд, лектор отмечает: она не имеет в виду, что это прямые последствия Голодомора).
«Психологи говорят: если человек теряет ощущение, что от его действий зависит его жизнь и судьба, то направляет эту агрессию, негативную энергию на себя. Возможно этим объясняется такая ситуация. Это тема, над которой стоит поразмышлять», — говорит лектор.
И отмечает: данные на слайде построены на статистике 2011 года. Но, по словам Ирины Ревы, согласно статистике суицидов на территории Украины за 1986-й год, ситуация по регионам была такой же.
«СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ» У ПЕРЕЖИВШИХ ГОЛОДОМОР
«Любовь» к агрессору и модель поведения заложников
С пережившими Голодомор произошел процесс идентификации с агрессором.
«Меня поразило, что, рассказывая о тех ужасах (как выживали за счет улиток, как ели людей), затем человек говорит: «Сталин был великим человеком, он вывел Украину из хаоса, при Сталине был порядок». У меня был шок, так как не складывалось то я услышала до того с понятием «порядок», — говорит исследователь влияния Голодомора на людей.
Она сравнивает чувства и поведение людей, переживших Голодомор, с моделью поведения заложников, избежавших смерти.
Культуролог отмечает: по причине этой «любви к агрессору» часть людей, переживших те ужасы, не смогла включиться в борьбу с коммунистическим режимом.
Слева на слайде лектор приводит ряд факторов, из-за которых развился «стокгольмский синдром» (а он зависел от устойчивости личности, возраста жертвы и предшествовавшего травматичного опыта этого человека):
«Такие факторы, как угроза физическому выживанию, изоляция (именно от контактов с другими людьми), принятая «доброта» агрессора (то есть агрессор «дает надежду», что он все же не убьет свою жертву, а сможет с ней взаимодействовать) и восприятие действительности «глазами» агрессора — это 4 условия, способствовавших возникновению травматичных связей», — говорит Ирина Рева.
«Заградительные отряды, колхозники, занесенные на «черную доску», запрет продажи билетов крестьянам, отсутствие паспортов, ограничение миграции (а люди пытались перемещаться ради выживания в поисках пищи).
Небольшая доброта (когда весной 1933-го наконец прекратились хлебозаготовки, и в колхозах начали выдавать пищу) — в то время происходит кампания, когда некоторые колхозы ставят в пример, что они имеют какие-то достижения, и Сталин представлен как идеальная фигура.
И здесь большую роль играет контроль информации — цензура, когда человек находится в физической и информационной изоляции, не может получить информацию извне, и это также заставляет его воспринимать информацию «глазами» агрессора. То есть условия для этого были», — добавляет исследователь.
Рева считает, что термин “Голодомор” нужно использовать так же как “Холокост”. А также, что коллективные травмы от этих трагедий очень близки по своей разрушительной силе. Но есть и существенная разница.
«Там не происходила идентификация с агрессором (по крайней мере, я таких случаев не встречала, хотя в концлагерях такое случалось, об этом воспоминания есть). Там не было «доброты» со стороны нацистов, поэтому там не мог возникнуть этот «стокгольмский синдром», — говорит культуролог.
Отчуждение от Украины и украинофобия
«У 63% людей, переживших Голодомор, оказываются такие черты как отчуждение от Украины и ее политических интересов и украинофобия, то есть страх перед украинским. И возможно эти черты проявляются идентификацией с агрессором», — объясняет исследователь.
Она отмечает: респонденты этих исследований были детьми во время свертывания украинизации, начала репрессий и активной информационной кампании против «украинских буржуазных националистов». Они усваивали эту информацию, не имея собственного жизненного опыта. Поэтому, возможно, в том числе эти установки вошли в систему ценностей людей.
К тому же около 60% респондентов (переживших Голодомор, модели поведения которых изучали исследователи) воспитывались в детдомах. То есть их родители или погибли, или таким образом решили спасти своих детей от голодной смерти.
Украинцы продолжали стабильно любить РФ больше, чем она нас
По данным совместных исследований украинских и российских ученых, украинцы продолжали относиться к Российской Федерации более позитивно, чем граждане РФ к украинцам.
«Возможно, это какие-то отголоски (Голодомора — ред), трудно сказать. Накануне войны (то есть до 2014, — ред.) мы видим насколько украинцы более позитивно относились к Российской Федерации, чем наоборот, — это тоже материал для размышления», — говорит культуролог.
Избавиться от постгеноцидных черт можно только через переосмысление
Исследователь резюмирует: украинская нация с ее ресурсами и потенциалом в ХХ веке подверглась сильнейшему и жесточайшему воздействию, который частично изменил граждан. Но это не значит, что мы будем оставаться такими всегда. Исследователи геноцидов говорят: эти постгеноцидные черты присутствуют 3-4 поколения.
И преодолеть травматичное влияние голода можно только переосмыслив его.
«Если человек начинает понимать, что доедает лишнюю пищу (которую положил себе и пытается доесть), чтобы она не пропала — это не потому что это в природе этого человека, не потому что украинцы по своей природе обжоры. А потому что это чуждо нам, это то, что нас повлияло», — говорит Ирина Рева.
От постгеноцидного синдрома украинцев «лечит» Майдан и война?
Революция Достоинства и российско-украинская война изменили многих украинский.
«Это укрепление коллективной идентичности. Последние исследования свидетельствуют о том, что доверие украинцев друг к другу растет. Это укрепление национальной идентичности», — говорит Ирина.
Она отмечает (ссылаясь на данные Госслужбы занятости): в 2016-м четверть участников АТО, решивших сменить работу, заняли руководящие должности. Она называет это признаками роста субъектности среди граждан. Объясняет это тем, что в условиях войны украинские бойцы начинают лучше понимать, что для них действительно важно.
«Война это также травма, трансформация, бросающая человека в стихию и заставляющая себя перестраивать, просматривать свои ценности. Когда смерть смотрит в глаза, то для тебя самое основное отделяется от менее важного», — объясняет исследователь.
По ее данным, она опросила около 60 респондентов из числа участников АТО. Исследователь расспрашивала их о том, были ли у них в семье репрессированные или выжившие в Голодомор. Около половины ответили утвердительно (т.е. что они знают о таком опыте в своих семьях).
И украинцам необходимо продолжать переосмысление.
«В нашем обществе бытует такое отношение, что успех — это деньги и власть. Хотя на самом деле успех — это самореализация, возможность быть собой, быть полезным, помогать миру развиваться, а не разрушать. Быть успешным можно во многих вещах, направленных на созидание.
Процессы, происходящие с обществом, с нашей коллективной травмой, — они работают на нас, они нас возрождают, помогают как фениксу из того пламени предстать прекрасным созданием. Наши Майданы показали наше преодоление страха перед властью, и этот процесс продолжается».
Читайте также: