Поддержите Вильне Радио
Стабилизационный пункт — первое место, где раненый получает медицинскую помощь. Попасть туда он должен как можно быстрее, поэтому “стабы” или “стабики” — так их называют военные — разворачивают недалеко от фронта. Их расположение не разглашают в целях безопасности медиков. Журналисты Вильного Радио побывали на стабилизационном пункте на Донетчине. С какими ранениями медики чаще всего сталкиваются, что их мотивирует, а что дается труднее всего — в нашем материале.
Под ногами хрустит стекло. Несколько метров от машины до входа в стабилизационный пункт нужно бежать — оставаться под открытым небом опасно. Встречает санинструктор 109-й отдельной бригады ТРО Марина на псевдо Пани Руда. Жительница Кривого Рога, медик с опытом работы в реанимации, мать двух дочерей и жена военного, она также не смогла сидеть дома, зная, что ее умения и руки нужны воинам.
“Одной дочери 12 лет, второй — 19. Я им постоянно говорю, что нужно быть сильными”, — говорит Марина.
Сердце стабилизационного пункта — противошоковая. Именно здесь бойцам оказывают первую медицинскую помощь. При необходимости переливают кровь, делают УЗИ, если есть подозрение на повреждение внутренних органов. Сейчас кровати пусты, но застелены термоодеялами и одноразовыми пеленками. Лекарства, перевязочные материалы, аппаратура — все расставлено так, чтобы в любой момент быть под рукой. Работа у медиков может появиться и днем, и ночью. Это один из стабпунктов, куда привозят раненых с Торецкого направления.
“Больше всего ранений от сбросов с дронов. Это руки, ноги, плечи, голова — все, что не защищает бронежилет. Конечно, на состояние раненого влияет и время от получения ранения до эвакуации. Бывает, что человека и сутки не могут забрать. А бывает, что ехали на позицию, и их дрон зацепил. Вот сегодня такие ребята были: ехали только на позицию, а их машину уже разбили. Ну и привезли к нам сразу. Меньше часа — и они уже были здесь”, — говорит Андрей, врач-анестезиолог 44-й отдельной механизированной бригады.
Он из Ровно, работал в перинатальном центре. Улыбается: раньше, мол, помогал появиться на свет маленькой жизни, а сейчас спасает взрослых. Хотя такой опыт тоже был — в районной больнице.
“На нашем этапе медицинская помощь на высоком уровне. Если честно, я даже не ожидал. Очень много достойных медиков. Много для себя узнал нового, ты же и учишься одновременно, потому что это боевые травмы, это совсем другой подход. Это объединенный стабилизационный пункт, здесь люди из разных бригад, но мы работаем как одна команда”.
Стабилизационный пункт расположен под землей — так безопаснее. Во время дежурства медики почти никогда не выходят на улицу и не видят солнца, говорит санитарный инструктор 44-й отдельной механизированной бригады Антон на псевдо Каспер. Иногда это бывает тяжело.
“Я человек довольно свободолюбивый, я люблю иногда банально пойти выпить кофе и посидеть, посмотреть, как другие люди ходят, как проходит жизнь, что происходит. Вчера или позавчера вечером вышел покурить. Только успел зажечь сигарету — так сильно ударило рядом, что даже стены затряслись. Хотя я даже на улицу не выходил, даже не показывался. Постоянно лупят где-то рядом. Поэтому реально нужно максимально осторожно работать”, — объясняет парень.
Попасть работать именно на стабилизационный пункт — была его цель. Почти десять лет Каспер отдал экстренной медицине. Поэтому знал, что здесь его навыки пригодятся. Говорит, видел много разных травм, поэтому и здесь остается спокойным в различных ситуациях.
“Для меня самое тяжелое — когда привозят “тяжелых” раненых с массивными, особенно внутренними кровотечениями, которые крайне трудно контролировать, в отличие от кровотечений конечностей. С ними очень много нужно работать, пока стабилизируешь. В первую очередь нужно поставить катетер, чтобы можно было переливать кровь, жидкость, то есть компенсировать это массивное кровотечение. А дальше уже смотрим по состоянию: если низкое давление, то повышаем давление, обезболиваем, если кровотечение не останавливается, то [применяем] коагулянты. Все согласно протоколам”.
Когда раненого стабилизировали, медики везут его в госпиталь. Это уже второй уровень оказания помощи. Дорога туда также опасна — отдельные участки постоянно под обстрелами, в небе много российских дронов, в том числе и на оптоволокне. Кадры этой дороги, мимо разрушенных домов, Марина сохранила в своем телефоне на память.
“Обычно эвакуация “тяжелого” пациента проходит в сопровождении врача-анестезиолога и фельдшера или санинструктора. Едем очень быстро — до 160, наверное, километров в час. Некоторые машины подрезают или не уступают дорогу. Удержаться на ногах трудно. Иногда чувствуешь себя пробкой от бутылки шампанского, которая вот-вот куда-то полетит. Держимся, фиксируем друг друга с врачом. Но лучше сразу становиться на колени. Как бы смешно ни звучало, но научилась и на сиденье фиксироваться ягодицами во время оказания помощи”, — рассказывает Марина.
Со стабилизационного пункта едем по той же дороге, которую показывала Пани Руда. Снимать ее и публиковать снимки запрещено — это может выдать местонахождение медиков. Охранять Марину и ее команду остается вязаный котик Никита — подарок от побратимов.
Ранее мы рассказывали, как работает стабилизационный пункт 56-й отдельной мотопехотной Мариупольской бригады, куда привозят раненых бойцов с Бахмутского направления.