Поддержите Вильне Радио
Вот уже год 27-летняя операторка БПЛА Виктория Касянчук выполняет боевые задачи на фронте. Однако борьба с россиянами для нее не единственная. Другую девушка ведет за право быть собой, потому что часть общества не воспринимает ее сексуальную ориентацию без предрассудков.
Между боями в Донецкой области Виктория рассказала журналистам Вильного Радио историю принятия себя, про каминг-аут, сохранение отношений на фронте и позицию побратимов касательно ее выбора.
«Я хочу служить. Помогите мне оформить документы так, чтобы все было правильно», — с такими словами в июне 2024 года в ТЦК пришла Виктория. Она недавно привезла из-за границы младшую сестру, которую оберегала после начала полномасштабной войны. Неделю назад отпраздновала свое 26-летие, а теперь стояла на пороге центра комплектования.
Абитуриенткой Виктория Касянчук думала поступить в военный вуз. Отец девушки считал такой выбор опасным (как она говорит, «будто знал, чем это обернется»), потому что в стране уже длилась АТО. Мужчина направил желание дочери в альтернативное русло — так она стала студенткой Ровенского высшего профессионального училища Департамента полиции охраны. Но, как оказалось, это лишь отсрочило неизбежное.
В ТЦК Виктории сказали, что невоеннообязанным девушкам довольно сложно получить боевую должность, но все же помогли ей связаться с учебным центром Drone Force. Направление работы с БПЛА посоветовали, когда узнали о ее увлечении технологиями.
Девушка подписала контракт на три года, прошла базовую подготовку, профессиональное обучение, и уже тогда перешла в боевую бригаду. Далее были позиции в Луганской, Харьковской и Донецкой областях. В Донецкой области служит до сих пор — защищает Покровское направление (одно из самых горячих в регионе).
Виктория говорит, что в армии все люди равны. Предполагает: отчасти из-за этого и чувствует себя здесь в безопасности, в отличие от гражданской жизни, где неоднократно сталкивалась с агрессией в свой адрес.
«Если заходит тема, я говорю побратимам о своей ориентации. А так я не воспринимаю это как что-то, о чем нужно кричать: не считаю это чем-то уникальным. То есть я такой же человек, как все, поэтому, когда меня спрашивают, есть ли у меня кто-то, я говорю: «Да, девушка». И при этом с таким лицом, будто это обычные вещи. Обычно это в первые дни выясняется, потому что это то, что интересует людей», — рассказывает военная.
Виктория — открытая лесбиянка, а точнее лесбиянка-демисексуалка, потому что влечение к девушкам может почувствовать только после установления сильной эмоциональной связи. Говорит, что некоторые сослуживцы пытались доказать ей, что ее ориентация неправильная, но только в единичных случаях. Обычно же девушка просто отвечает на кучу вопросов, которые ей задают из любопытства.
«Это максимально тупо, потому что спрашивают мужчины, которым так же нравятся девушки, — с улыбкой разводит руками Виктория. — Я обычно отвечаю: «А за что тебе нравится [та или иная девушка]?». Потом говорю: «О, и мне за то же самое». Это немного странно».
Еще с детского сада прогулки за руку с подружками значили для маленькой Виктории больше, чем обычная дружба. Особенно это касалось девочки, которую в нашем разговоре военная условно называет Катей. В нее она была влюблена до девятого класса, но так и не решилась в этом признаться: боялась неразделенных чувств.
Виктория рассказывает, что в дошкольные годы не осознавала своей ориентации, более того — не знала такого слова. Тогда чувство более глубокой привязанности к девочкам вызывало у нее непонимание себя, но не страх. Признается: ей было интересно, к чему это приведет.
А потом с Викторией произошло слово «пид*рас», которое она услышала в случайной ругани. Так, снова из любопытства, она начала исследовать разные гендеры и готовиться к серьезному разговору с родителями. На него девушка решилась уже подростком, в 12 лет.
Мы верим, что вместе сможем больше, поэтому призываем вас присоединиться к команде единомышленников.
Поддержка нашего сообщества — это не просто финансовая помощь для медиа. Это инвестиция в будущее Донетчины и инструмент достижения общей цели.
Если вы разделяете наши ценности и хотите перемен к лучшему — присоединяйтесь к нам!
«В то время родители сказали, что это просто переходный возраст, чтобы я не акцентировала на этом внимание, потому что все это пройдет. Мол, я просто выбрала такой период жизни для этих экспериментов», — вспоминает Виктория неагрессивное, но все же с неприятие со стороны самых близких.
После этого девушка еще долго не могла обсуждать с родителями свои переживания. В подростковом возрасте большинство разговоров обычно сводится к симпатиям, а эта опция для Виктории была закрыта.
«Мне было обидно. Я ребенок, который и так пытался разобраться в довольно взрослых темах для того времени, и вместо того, чтобы сесть со мной изучить какие-то понятия и дальше рассказывать уже взрослыми словами, мне пришлось и дальше один на один со всем этим справляться», — делится девушка.
Принятие от родителей Виктория почувствовала уже на первом курсе училища, однако для этого ей пришлось пройти долгий путь травли в школе, самоповреждений и даже попытки самоубийства.
После девятого класса Виктория сменила школу. В учебном заведении в ее родном Вараше, что на Ровенщине, никто не знал об ориентации девушки, поэтому переход не был связан с притеснениями. С ними она столкнулась позже.
В новой школе в поисках поддержки Виктория впервые решилась снова заговорить о своих переживаниях — на этот раз с психологом — и очень скоро тайна девушки перестала быть «врачебной».
«Более лояльные учителя рассказывали, что есть такие разговоры [о моей ориентации], и просто переспрашивали, действительно ли это так. Я отвечала, что да, и дальше ко мне вопросов не было, — вспоминает девушка. — Но многие начали снижать мне оценки из-за ориентации, многие выносили это на какие-то разговоры за чашкой чая-кофе, и мне очень трудно было до окончания школы выйти на уровень, когда бы меня воспринимали в первую очередь как человека».
Единственной поддержкой для девушки в те времена стал друг, который жил за сотни километров от нее, в белорусском Гомеле. В 16 лет через ныне запрещенную сеть «ВКонтакте» Виктория познакомилась с местной девушкой. Та и представила ее на два года старшему Стасу.
Как-то во время общения втроем в скайпе парень заметил симпатию Виктории к общей подруге. После разговора он спросил ее об ориентации напрямую, при этом рассказав о своей.
Стас был открытым геем и мягко подталкивал Викторию к признанию подруге в чувствах. Но парень никогда не настаивал на ее каминг-ауте, особенно когда ему начали отказывать в работе из-за тех, кого он любил. Давление общества было значительным, и вскоре Стас больше не смог его выдержать. Парень покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с крыши.
«Я тогда много обобщала и думала, что так, как случилось с ним и еще кем-то, обязательно должно быть и со мной. Думала, что меня постигнет та же участь», — рассказывает военная.
После гибели друга первокурсница-Виктория перестала верить, что ей удастся найти свое место в этом мире. До этого она уже прибегала к самоповреждениям: резала себя, чтобы приравнять эмоциональную боль к «реальной» физической. Теперь она попыталась уйти из жизни.
Почти десять лет спустя девушка говорит, что именно этот момент стал для нее переломным и сделал тем человеком, которым она является сейчас. Из-за страха потерять дочь родители Виктории наконец приняли ее. Сама же девушка, измученная вынужденными прятками, совершила каминг-аут, обрела внутреннюю свободу и поддержку со стороны одногруппников.
«Я собой гордилась, — улыбаясь, рассказывает Виктория об ощущениях после признания. — Меня все время это грызло изнутри, не давало покоя. Я не знала, что мне делать дальше, а потом как-то все стало на свои места, и я начала жить как обычный человек. Конечно, немного по другим правилам в плане знакомств, но при этом я не чувствовала себя другой».
Сейчас Виктория не скрывается и имеет отношения. После возвращения в Украину она познакомилась в сети с девушкой из Сум по имени Марго. Партнерша часто приезжает к военной на ротацию.
Виктория говорит, что с развитием отношений расставаться надолго паре становится все труднее. Чаще всего влюбленные видятся раз в месяц, а на расстоянии поддерживают чувства приятными мелочами: заказывают доставки, носят парные кулоны и т.д. Марго поставила фото Виктории на заставку телефона. На нем девушка изображена в военной форме, поэтому иногда ее принимают за «красивого молодого человека». Марго же не исправляет.
«Она ведет довольно закрытую позицию, и я не думала, что это будет так сложно. После того, как открываешься сам, тебя очень злит, что другие этого не делают. Из-за этого у нас были неоднократные разговоры, когда я говорила: «Пожалуйста, я столько лет просидела в шкафу, не заталкивай меня обратно. Скрывай себя, но не меня», — рассказывает военная.
Со времен каминг-аута на первом курсе Виктория вступала во все возможные группы для ЛГБТК+ сообщества, которые только находила. Там она, в частности, помогала детям легче пройти процесс самопринятия. Также участвовала в прайдах. После одного из таких радикалы «слили» ее личные данные в сеть и призвали применять к ней насилие. Но тогда публично на защиту дочери встала мать — для Виктории это был особый момент.
Практически сразу военная познакомила Марго с родителями. Недавно встретилась и с ее. Рассказать о любимой самым близким девушка, в частности, решила после слов Виктории о важности поддержки, если она погибнет.
К своей смерти военная начала готовить Марго еще с первых заданий возле Надии, что в Луганской области. Тогда в сумерках она едва оторвалась от вражеского FPV. Но одной из причин признания девушки родителям стал недавний случай, когда в марте этого года недалеко от Макеевки за спину военной прилетела кассета от «Града».
«Я говорила, что ей нужна поддержка рядом. Если со мной что-то случится, она не должна скрывать, кто я для нее и почему моя потеря причиняет ей такую боль. И тогда она это приняла», — рассказывает Виктория.
Военная говорит, что пока не готова узаконить отношения со своей девушкой, но пошла бы на этот шаг, если бы это упростило жизнь Марго. Тем не менее, Виктории больно за других представителей ЛГБТК+ сообщества, которые уже давно готовы пожениться, но не могут. А без такого официального статуса, например, невозможно попасть в госпиталь к любимым. Нет и выплат для партнеров погибших, даже если они вместе владели имуществом и воспитывали детей.
В этом году Виктория очень хотела быть в колонне военных на Марше равенства в Киеве, чтобы в очередной раз напомнить о важности одинаковых прав для всех людей. Но попасть туда ей не удалось: была на боевом задании. В армии все равны перед долгом, говорит она.
«Я не знаю, почему некоторые люди считают, что нам как-то легче. Нам не может быть легче, потому что мы ведем две войны: общую для всех и свою внутреннюю. — говорит Виктория и добавляет: Лично ко мне никаких поблажек никогда не было. Снайперу все равно, какая у меня ориентация. Он все равно захочет убить что меня, что человека, который будет стоять рядом. Кровь у нас всех одна».
Напомним, более 70% опрошенных украинцев считают, что ЛГБТК+ люди участвуют в обороне страны так же, как и гетеросексуальные люди. В то же время менее половины согласны, что нормы и уставы, защищающие права ЛГБТК+ военных, могут сделать ВСУ более эффективными.