20 февраля в Украине чтят память Героев Небесной Сотни. Именно в этот день в 2014 году на улице Институтской в Киеве силовики открыли массированный огонь по протестующим, унеся жизни 48 человек. Прошло одиннадцать лет, а большинство обвиняемых до сих пор не понесли наказание, расследование дел Майдана продолжается. Что известно об этих делах сегодня? Рассказываем в материале.
21 ноября 2013 в Украине началась Революция Достоинства, которая длилась до 22 февраля 2014 года. Тогда в стране разразились массовые протесты — Евромайдан. Люди вышли на улицы, потому что тогдашний президент Виктор Янукович отказался подписать соглашение с Евросоюзом, которое могло ускорить евроинтеграцию Украины.
Мирные митинги проходили в Киеве и других городах, но в ночь на 30 ноября 2013 г. ситуация резко изменилась. Бойцы подразделения милиции “Беркут” жестоко избили людей на Майдане Незалежности. Это возмутило украинцев и еще больше людей вышли на протесты.
Утром 18 февраля 2014 года на подходах к Верховной Раде, в частности на улицах Институтской и Грушевского, вспыхнули столкновения между протестующими и силовиками, которых поддерживали так называемые тетушки (наемники, преимущественно из криминальной или спортивной среды, которые использовались для провокаций и запугиваний, — ред.). В тот же день после 14:00 зафиксировали первые жертвы, а сотни людей получили ранения.
20 февраля на Институтской силовики открыли массированный огонь по митингующим, в результате чего погибли 48 человек, более 80 получили ранения. Возмущение и противостояние усилились.
В тот же вечер Верховная Рада отменила антитеррористическую операцию и проголосовала за возвращение в Конституцию 2004 года, а также за амнистию для участников Майдана. Через несколько дней Янукович сбежал из страны, и события Революции Достоинства стали толчком для новых размышлений о политическом будущем Украины, ее отношениях с Россией и Европейским Союзом.
Расследование дел Майдана продолжается уже более 10 лет. По официальным данным, полученным по запросу Свободного Радио от Офиса Генерального прокурора Украины, в суд передали 12 производств относительно 37 обвиняемых. К этому моменту вынесли два приговора: пятерых фигурантов осудили, одного оправдали.
В частности, в 2023 году судили пятерых бывших бойцов «Беркута», обвиняемых в убийстве 48 людей и покушениях еще на 80, совершении теракта и других преступлений Трех из обвиняемых судили без их присутствия. Судьи вынесли такой вердикт:
В том же году к 10 годам тюрьмы приговорили бывшего чиновника МВД Сергея Яковенко. Следователи доказали, что он вывозил из Киева «беркутовцев», виновных в расстрелах на Майдане, а также уничтожил их табельное оружие и спрятал его остатки. Отметим, что свой приговор Яковенко получил заочно, поскольку находится в розыске.
Также следствию удалось установить восемь человек, которые организовывали убийства протестующих. Среди них — бывшие высокопоставленные должностные лица, ныне скрывающиеся в России и Крыму.
Из-за масштабности этого дела судебные процессы длятся долго, отметили в Офисе Генпрокурора. Пострадавшими признали свыше тысячи человек. В 2024 году в суд передали еще четыре обвинительных акта против 14 людей, а в целом провели 119 заседаний.
Журналисты Вильного радио пообщались с адвокатом потерпевших по делам Майдана Оксаной Михалевич. Она представляет интересы более 20 людей в разных эпизодах: семей погибших на Институтской, пострадавших во время разгона Майдана 30 ноября, участников Черкасского Майдана, разгона протестующих до 23 января, а также пострадавших во время мирного шествия 18 февраля. Отдельно ведет дела автомайдановцев, задерживаемых во время событий Революции Достоинства, и пострадавших на улице Грушевского в Киеве 1 и 11 декабря.
Можете ли вы привести несколько примеров историй своих клиентов?
Одна из историй, которая сейчас особенно отзывается — это гибель Андрея Молчана. Он, будучи студентом, получил ранение в ногу и, по сути, истек кровью на Институтской, недалеко от бетонной баррикады. Почему эта история так затрагивает? Возможно, потому что ему просто не оказали помощь. Если бы тогда у всех были турникеты, как сейчас, и кто остановил кровотечение, он мог бы выжить.
Андрей вместе с сестрой провел на Майдане много времени, помогал протестующим. Его сестра — медик, и буквально за несколько часов до его ранения уехала домой отдохнуть перед сменой в клинике.
В общем, таких историй немало. К примеру, я была представительницей Романа Ратушного, избитого во время разгона студентов 30 ноября. Также представляю Елизавету Жарикову — одну из активисток, которую избили в ту же ночь, когда силовики разогнали студентов. Она была студенткой университета.
Каждая из этих историй уникальна, но объединяет их одно: все эти люди пришли на Майдан по зову сердца, потому что не могли поступить иначе.
На каком этапе находятся эти дела?
Ситуация очень разная. По делу Андрея Мовчана уже есть обвинительный приговор, который рассматривал Святошинский суд относительно работника “Беркута”. Сейчас это дело находится на апелляционном разбирательстве. Однако при рассмотрении в первой инстанции суд недостаточно тщательно исследовал этот эпизод, поэтому в вынесенном приговоре не смогли точно установить, что ранения Андрей получил именно от правоохранителей. Теперь мы обжалуем это решение в апелляции, даем свои доказательства и доводы, пытаясь опровергнуть выводы суда первой инстанции. Мы доказываем, что выстрелы не могли быть произведены со стороны протестующих, и что именно правоохранители вызвали ранения.
Относительно дел, связанных с расстрелами, в частности, так называемой “черной роты”, все они сейчас находятся в судах, преимущественно на стадии исследования доказательств. Однако эти процессы продолжаются заочно, включая рассмотрение дела руководителя “черной роты” Дмитрия Садовника. Из оставшихся в Украине есть только два представителя этой роты: один из них был оправдан, другой — осужден, но приговор еще не вступил в законную силу и находится на стадии апелляционного пересмотра.
Кроме того, есть дела, касающиеся событий 18–20 февраля 2014 года, включая расстрелы и нападения на мирных протестующих. К ответственности привлекаются организаторы этих преступлений, в частности, Виктор Янукович, Виталий Захарченко, Александр Якименко и другие представители руководства силовых структур. В целом большинство событий Майдана, начиная с 30 ноября 2013 года, уже расследованы, часть дел имеет приговоры, хотя некоторые пытаются закрыть по истечении сроков давности.
Однако важно, что факты этих преступлений зафиксированы в приговорах. Однако реальное наказание для виновных остается проблемой — очень мало виновных фактически отбывают наказание. Сейчас идет исполнение приговора по делу о нападении на Грушевского, а также о событиях 30 ноября. Хотя приговор вступил в законную силу и предусматривает реальное отбывание наказания, насколько мне известно, оно до сих пор не исполняется. Суд, который должен выдать соответствующие документы для задержания осужденных, этого пока не сделал. Мы пытаемся выяснить ситуацию и добиться исполнения приговоров. Лично я в этом эпизоде не представляю потерпевших, но мои коллеги занимаются этим делом.
Какие основные трудности возникают при расследовании дел Майдана?
Основные трудности при расследовании дел Майдана связаны прежде всего с тем, что с момента событий прошло много лет. Это существенно усложняет процесс сбора доказательств и установления виновных.
Одна из главных проблем — отсутствие многих подозреваемых и обвиняемых, которые скрылись за границу и скрываются, поэтому они не дают показаний и не могут участвовать в следственных действиях.
Кроме того, значительные трудности возникли еще на начальном этапе расследования, особенно в отношении событий 30 ноября 2013 и первых убийств на улице Грушевского в январе 2014-го. Тогда экспертизы часто проводились с нарушениями, а некоторые материалы были сфальсифицированы или утрачены. В частности, представители МВД того времени утверждали, что протестующие сами в себя стреляли, что еще больше запутало расследование.
С течением времени установка деталей событий становится все сложнее. Например, трудно идентифицировать конкретных людей, которые находились на месте событий, в частности, во время убийств Михаила Жизневского и Сергея Сеника на Грушевского. Нехватка четких доказательств и сложность в восстановлении событий значительно тормозят правосудие.
Затягивают ли суды дела? Как вы оцениваете эффективность работы правоохранителей?
Ситуация с судами и правоохранительными органами достаточно сложная. С одной стороны есть объективные причины задержек — перегруженность судебной системы, война, отключение электроэнергии, воздушные тревоги. Это действительно влияет на быстроту рассмотрения дел.
Но с другой стороны, Великая война длится три года, тогда как судебные процессы по Майдану продолжаются уже 8–10 лет. С самого начала было видно, что для большинства судей эти дела не были в приоритете. Некоторые, наоборот, всеми возможными способами избегали их рассмотрения, используя юридические манипуляции — перенос заседаний по болезням, отпускам и т.д. Формально это соответствует закону, но создает впечатление сознательного затягивания процесса.
Однако есть и положительные примеры. К примеру, судья Дячук в Святошинском суде смог организовать процесс так, что дело было доведено до приговора. Это особенно важно, ведь она касалась одного из самых сложных эпизодов Майдана.
Относительно эффективности работы правоохранительных органов ситуация также неоднозначна. На начальных этапах расследования было много проблем — исчезали доказательства, материалы фальсифицировались, экспертизы проводились неправильно. Сейчас, несмотря на определенный прогресс, реальных наказаний очень мало, и многие виновные до сих пор не привлечены к ответственности.
Есть ли у вас данные о том, сколько “беркутовцев” уже понесли наказание?
Если говорить прямо, то реальных наказаний почти нет. У нас только один случай, когда человек реально отбыл наказание в СИЗО. Есть три заочных приговора относительно “беркутовцев”, но это все только на бумаге. Приговоров с лишением свободы много, но почти все они заочные. То есть, пока осуждены прячутся в России, ничего с этим поделать нельзя. Вот когда выиграем войну и сможем их оттуда достать, тогда и посадим.
Почему для потерпевших так важно добиться справедливости по этому делу?
Потерпевшие уже почти 12 лет ждут справедливости и хотят, чтобы были установлены и наказаны совершившие против них преступления. Но, на мой взгляд, этот вопрос важен не только для них.
Дело даже не только в наказании, а в том, чтобы официально зафиксировать сам факт случившегося, как это происходило и кто за это отвечает. Это важно для всего общества, ведь эти события стали частью истории Украины.
Люди пострадали не просто случайно, а из-за бездействия или даже сознательных действий высокопоставленных должностных лиц и правоохранителей — тех, кто должен защищать их конституционные права. Приговоры в этих делах — не просто наказание виновных, а официальное подтверждение того, что происходило во время Революции Достоинства. Это важно, чтобы ни одна из следующих властей не смогла переписать эти события или уменьшить их значение.
Законы могут меняться, политики могут приходить и идти, но только решение суда после всестороннего исследования доказательств имеет действительный вес. Поэтому фиксация этих событий в судебных приговорах — это не просто формальность, а важный шаг к сохранению исторической правды.
Как изменилась динамика расследования после войны? Какие правовые инициативы необходимы для его ускорения?
Понятно, что война повлияла на темпы расследования: некоторые процессы замедлились, часть подозреваемых скрылась. Однако в целом расследование Майдана не остановилось. Напротив, за последние два года многие дела были переданы в суд.
Это стало возможным не только из-за полномасштабного вторжения, но и благодаря законодательным изменениям — парламент принял решение, разрешающее заочное расследование и судебное разбирательство по таким делам. Это дало возможность довести до суда больше эпизодов. Поэтому динамика достаточно положительная, хотя главная проблема остается в том, что большинство обвиняемых находится вне зоны досягаемости.
Расследование фактически останавливалось только на короткое время, в первые месяцы войны, когда следователи и прокуроры физически не могли работать в Киеве. Но уже с мая 2022, после деоккупации Киевщины, они вернулись и снова активно включились в работу.
Появились ли новые факты, которые могут изменить расследование?
Сейчас еще рано делать окончательные выводы, но уже есть дела, доказывающие причастность России к событиям Майдана. По материалам следствия, российские спецслужбы (в частности ФСБ) не только координировали определенные действия, но и участвовали непосредственно — их агенты приезжали в Украину, давали указания, а также активно создавали и распространяли пропагандистские видео.
Эта информационная кампания была направлена не только на российскую аудиторию, но и жителей восточных регионов Украины и Крыма. В итоге эти действия стали своеобразной основой для дальнейшего российского вторжения.
Что делать с людьми, которые уже не под юрисдикцией Украины? Есть ли какие-то механизмы, чтобы они понесли наказание?
В настоящее время действенных механизмов нет. Если бы Украина не была в состоянии войны с Россией, мы могли бы обратиться с официальными запросами об экстрадиции этих людей. Но сейчас у нас полностью отсутствуют дипломатические отношения с РФ, поэтому этот путь недоступен.
Еще до полномасштабного вторжения мы пытались инициировать такие процессы, но Россия отказывалась выдавать подозреваемых. Более того, многим из них, в частности эксберкутовцам, предоставляли российское гражданство, и они продолжают работать в силовых структурах РФ, например, в ОМОНе. Поэтому физически привлечь их к ответственности пока невозможно.
Теоретически, если кто из них уедет в европейские страны, тогда появляется шанс на их арест и экстрадицию. Однако есть еще одна проблема — Интерпол часто отказывается объявлять таких людей в международный розыск, считая дела Майдана “политическими”. Поэтому механизм задержания через Интерпол фактически не работает.
Впрочем, некоторые страны могут принимать решения самостоятельно. Если кого-нибудь из подозреваемых задержат на их территории, они могут выдать его Украине.
Относительно России ситуация может измениться только в случае политических изменений в самой стране. Если там произойдет смена власти или даже распад государства, возможно, ее позиция по выдаче преступников тоже изменится. Но пока этот вариант остается гипотетическим.
Что вас мотивирует продолжать заниматься делами Майдана?
В первую очередь понимание того, что эти дела важны не только для конкретных потерпевших, но и всего общества. Это важно для меня как гражданки, для будущих поколений, для детей.
Эти судебные решения помогают зафиксировать правду и предотвратить повторение подобных событий в будущем. Важно показать, что Украина — это правовое государство, не такое, как Россия. У нас даже те, кто работал в правоохранительных органах и совершал преступления, могут быть привлечены к ответственности.
Это также сигнал для нынешних стражей порядка: если они будут выполнять незаконные приказы, их ждет наказание. И оно будет неотвратимым.
Напомним, ранее журналисты Вильного радио воспроизвели полную хронологию событий Революции Достоинства.