Поддержите Вильне Радио
Часть общественных организаций и местных инициатив, которые еще недавно следили за чистотой воды и воздуха, сажали деревья и учили детей сортировать мусор, после начала полномасштабного вторжения были вынуждены прекратить работу. Другие — несмотря на опасность и нехватку ресурсов, продолжают работать, адаптируя свои проекты к новым условиям. Мы собрали истории тех, кто не оставляет экологическое дело, и тех, кому пришлось поставить деятельность на паузу.
Из-за полномасштабного российского вторжения окружающая среда Донетчины ежедневно подвергается существенному ущербу от боевых действий. По данным Государственной экоинспекции в Донецкой области, сумма убытков уже превышает 2,6 триллиона гривен:
И эти подсчеты — лишь приблизительные, ведь представители Инспекции не имеют доступа к временно неподконтрольным территориям. Например, специалисты не могут вычислить объем экологического ущерба, который оккупанты нанесли в Мариуполе.
“То, что мы видим в открытых отчетах — лишь верхушка айсберга. Значительная часть Донетчины сейчас остается неисследованной, потому что из-за боевых действий туда невозможно попасть. Мы не имеем доступа к отбору проб почв, воды, воздуха, поэтому любые оценки можно считать лишь ориентировочными”, — отмечает эколог и научный руководитель лаборатории общественных исследований ОО “Довкола” Максим Сорока.
Боевые действия привели к появлению десятков новых очагов загрязнения — из-за разрушенных предприятий, взрывов складов и затопленных шахт, где вода насыщается тяжелыми металлами и радионуклидами.
“Если эти шахтные воды попадают в речные системы, мы получим долгосрочные последствия для всего бассейна Северского Донца”, — рассказывает Сорока.
Чтобы хоть как-то помочь природе охваченной боями Донетчины, в регионе продолжают работу десятки экологических инициатив. Среди таких — центр гражданского общества “Друкарня” в Славянске. Еще до полномасштабного вторжения он объединил молодежь и пожилых жителей вокруг заботы об окружающей среде, в частности, о состоянии местной реки Колонтаевки. Команда экоактивистов устраивала образовательные мероприятия, адвокационные кампании и ежегодный экофорум для жителей Донетчины и Луганской области.
После начала масштабной войны работа центра фактически остановилась, и восстанавливать деятельность пришлось почти с нуля.
“В первые месяцы казалось, что тема окружающей среды неактуальна. Но боевые действия наносят страшный ущерб природе, и мы поняли, что нужно об этом говорить”, — отмечает глава организации Капиталина Каплан.
Сегодня “Друкарня” работает в двух направлениях.
Первое — мониторинг воды. Разрушение очистных сооружений, разливы топлива и затопленная техника загрязнили подземные и речные воды, которые обеспечивают регион питьевой водой. Кроме того, уже привычной проблемой на Донетчине стали перебои с централизованным водоснабжением — это заставило жителей искать альтернативы. Колодцы и скважины сейчас остаются основным источником воды для многих семей, но и они не гарантируют безопасность.
Поэтому команда “Друкарни” взялась проверять воду, чтобы обезопасить местных жителей от инфекций и других рисков для здоровья. Результаты исследований показывают, из каких источников можно брать воду, какую следует кипятить или фильтровать, а какую лучше вообще не использовать.
Так, одно из исследований в Славянске выявило, что водопроводная вода является условно пригодной для питья в чрезвычайных условиях, а вода из скважин имеет посредственное и плохое качество. В некоторых пробах обнаружили признаки загрязнения нитратами и марганцем, высокое содержание солей и взвешенных частиц, что делает такую воду пригодной только для бытовых целей. А вода из одного из колодцев оказалась настолько загрязненной, что ее не рекомендуют использовать даже в хозяйстве.
В этом году активисты исследовали также реку Колонтаевку. Результаты анализа показали, что вода оттуда имеет критические превышения по многим показателям.
“Вода в реке Колонтаевка имеет очень плохое качество, не соответствует экологическим и гигиеническим нормативам и не пригодна для питьевого или хозяйственно-бытового водопользования”, — говорится в выводах.
Ситуация с загрязнением воды является системной для всей Донетчины.
“В регионе десятки водозаборов потеряли контроль за качеством из-за разрушения очистных сооружений и отсутствия электроснабжения. Сейчас самое опасное — это попадание в воду продуктов разложения взрывчатых веществ, горюче-смазочных материалов и тяжелых металлов. Без постоянного мониторинга это может привести к хроническому отравлению населения”, — говорит Максим Сорока.
Общественные инициативы, подобные “Друкарне”, сейчас фактически берут на себя часть функций государства, отмечает он.
“То, что сейчас делают активисты, — это героизм. Без них мы не знали бы реального состояния воды или воздуха, потому что государственная система мониторинга частично разрушена”, — говорит эколог.
Второе направление, которым занимается “Друкарня”, — мониторинг воздуха. Основными загрязнителями на Донетчине сейчас являются обстрелы и пожары. В Славянске работают две станции мониторинга, еще одну пытаются восстановить в Николаевке. Данные доступны онлайн, но жители чаще всего интересуются ими только тогда, когда видят дым или смог, рассказывает глава организации.
“Когда на мониторах появляется красный сигнал, мы советуем закрывать окна и не выходить на улицу”, — говорит Капиталина Каплан.
Во время обстрелов в воздух попадают тысячи микрочастиц металлов, оксидов азота, серы, аммиака. А пожары в промышленных зонах образуют диоксины — одни из самых токсичных соединений, от которых сложно очистить даже жилые районы.
“Каждый показатель мониторинга — это не просто цифры, а вопрос здоровья тысяч людей”, — объясняет Максим Сорока.
Впрочем, несмотря на то, что общественные инициативы до сих пор собирают данные о состоянии воды и воздуха, эти материалы почти не передаются в органы власти, отмечает Капиталина Каплан. Местные и государственные структуры продолжают полагаться на собственные лаборатории, а получить информацию от активистов возможно только по запросу и не всегда оперативно. Зато для местных сообществ общественный мониторинг стал важным источником оперативной информации об опасностях для здоровья и окружающей среды.
“Гражданский мониторинг возник именно потому, что к государственному у людей нет доступа”, — утверждает глава центра гражданского общества “Друкарня”.
Приспособиться к работе в условиях приближения фронта смогли не все локальные инициативы. Одной из таких стала ОО «Добро» из Доброполья. До широкомасштабной войны волонтеры организации установили в городе станцию для мониторинга качества воздуха. Этот вопрос беспокоил их давно, потому что в шахтерской громаде было много людей с проблемами легких и даже онкологическими заболеваниями.
“В 2021 году нам удалось получить финансирование на приобретение станции мониторинга воздуха и привлечь экспертов”, — рассказывает руководитель общественной организации “Добро” Владимир Орос.
Сейчас Доброполье все чаще попадает под российские обстрелы, Силы обороны регулярно сообщают о попытках оккупантов прорваться в город. Поэтому эковолонтеры были вынуждены приостановить работу станции. По словам Владимира Ороса, сама станция еще стоит, но данные в интернет уже не передает.
Этот случай не единичный:
“Мы потеряли более половины независимых станций мониторинга, установленных общественными организациями. Часть из них уничтожена, часть оказалась на оккупированных территориях. Это большая потеря, потому что именно такие данные были самыми оперативными и независимыми”, — говорит научный руководитель лаборатории общественных исследований ОО “Довкола” Максим Сорока.
До полномасштабного вторжения в Звановке несколько лет работала группа экоактивистов. Андрей и Юлия Тимчаки основали общественное пространство “Лемко-центр”, где популяризировали сортировку мусора и идею zero-waste (нулевых отходов, — ред.). Начинали с собственного примера: сортировали пластик, бумагу, жесть и стекло. Впоследствии эту практику расширили на местную школу и амбулаторию.
Активисты приобрели мусорные баки для раздельного сбора отходов и организовали вывоз отсортированного мусора в Славянск и Краматорск. А еще устанавливали фонари на солнечных батареях, убирали общественные территории, ставили солнечные панели для отопления домов и продажи электричества по “зеленому тарифу”.
Но после начала полномасштабного вторжения активистам пришлось прекратить экологические инициативы в Звановке. Из-за постоянных обстрелов они выехали с Донетчины. Часть оборудования удалось вывезти, однако большая часть осталась на месте.
“Множество оборудования сгорело во время пожара 23 февраля 2023 года, когда в “Лемко-центр” прилетело 15-20 ракет”, — говорит Юлия Тимчак.
В эвакуации активисты продолжили заниматься экологическими инициативами: в приюте для переселенцев организовали сортировку отходов и начали шить многоразовые сумки.
“В шелтере ВПЛ мы организовали сортировку шести фракций энергоценных отходов, оборудовали велопарковку”, — отмечает собеседница.
Впрочем, восстановить полноценную деятельность «Лемко-центра» пока не удалось. Сейчас Юлия Тимчак и ее единомышленники сосредоточились на фиксации ущерба, документировании фактов загрязнения и помощи громадам, которые подверглись разрушениям. По мнению Максима Сороки, это важная работа, которая часто остается незамеченной:
“Пока продолжается война, мы должны говорить об окружающей среде так же, как о гуманитарной помощи или восстановлении. Потому что без чистой воды, воздуха и земли не будет, куда возвращаться”, — резюмирует эксперт.
Работа над этим материалом стала возможной в рамках проекта Fight for Facts, реализуемого при финансовой поддержке Федерального министерства экономического сотрудничества и развития Германии.