Поддержите Вильне Радио
Военная форма вместо школьной, автомат вместо книги, присяга России — вместо детских мечтаний. На оккупированных территориях Россия системно готовит из украинских детей лояльных солдат для собственной армии. Есть ли шанс привлечь россиян к ответственности за эти нарушения?
Журналисты Вильного Радио пообщались с руководителем благотворительной организации Save Ukraine Николаем Кулебой. Они занимаются возвращением детей из оккупации и документируют преступления против них. А также Вильне Радио расспросило правозащитницу и юристку Регионального центра прав человека Екатерину Рашевскую о важности решения ЕСПЧ для возвращения украинских детей.
По словам Николая Кулебы, милитаризация детей в оккупации — не единичное явление, а системная стратегия РФ. Детей, в частности, используют и в российской пропаганде: снимают срежиссированные видео с лозунгами в поддержку армии РФ, где дети держат флаги оккупантов и благодарят солдат.
“Мы сталкиваемся с системными и целенаправленными формами милитаризации украинских детей. Это часть государственной политики Российской Федерации, направленной на идеологическую обработку и подготовку человеческого ресурса для армии”, — говорит руководитель Save Ukraine.
То, что происходит с детьми, живущими в оккупации, он называет не просто пропагандой, а организованным военным преступлением. Это уже имеет признаки прямого участия несовершеннолетних в вооруженном конфликте — и является грубым нарушением международного гуманитарного права. Кулеба отмечает, что точной статистики, конечно, не существует, потому что нет доступа к полным данным с оккупированных территорий. Но если говорить на основе опыта работы с детьми, которых удалось вернуть через Save Ukraine, то масштабы милитаризации поражают.
“25% всех спасенных детей или их одноклассников заставляли маршировать, разбирать и собирать автомат. Но 70–80% в той или иной форме подверглись военному влиянию. Это не значит, что все они стреляли или прыгали с парашютом, но почти каждый — так или иначе — имел контакт с военно-патриотическим воспитанием. Кто-то вступал в “Юнармию”, кто-то — участвовал в лагерях или кадетских классах, а кто-то — писал письма “русским солдатам” в школе”, — рассказывает о опыте их организации Николай Кулеба.
Кулеба отмечает, что россияне сами активно демонстрируют, как привлекают украинских детей к российскому псевдопатриотическому движению “Юнармия”.
Российское военное движение «Юнармия», созданное под эгидой Министерства обороны РФ еще в 2016 году. Оно активно действует на оккупированных территориях. Согласно официальным положениям, в организацию принимают детей от 8 до 18 лет.
Участники носят военную форму, проходят строевую и физическую подготовку, приносят присягу на верность России, участвуют в милитаризованных ритуалах, парадах и учениях. Им преподают основы военного дела, навыки обращения с оружием и навязывают пророссийские нарративы.
Кроме того, в Центре национального сопротивления сообщали ранее, что россияне в 2025 году планируют вдвое увеличить количество центров “Юнармии” на временно оккупированных украинских территориях. И Кремль официально подписал “соглашение о сотрудничестве” с юнармейцами на временно оккупированной Донетчине.
Еще одной опасной формой милитаризации Кулеба называет участие детей в летних и выездных лагерях в России, в частности в Волгограде, Туапсе или Краснодарском крае.
Там подростки проходят интенсивные программы, которые включают:
“Одна из девушек рассказала, как в лагере их учили правильно растягивать растяжки, а другой парень — что у них была целая игра с отражением «огневой точки». Они не воспринимают это как что-то угрожающее, потому что все это подается как героическое приключение, в стиле “а-ля кино”, — рассказывает Кулеба.
Он добавил, что 40% всех мальчиков, спасенных организацией за последний год, получили повестки в российскую армию или такую повестку получили их друзья. Это связано с тем, что мальчиков в возрасте от 16 лет на оккупированных территориях ставят на воинский учет. Некоторые получают первые повестки для прохождения медицинских комиссий.
Николай Кулеба говорит, что детям навязывают четкий перечень “правильных” профессий, связанных с армией, полицией или госслужбой РФ.
“Больше всего продвигается образ военного как героя. Парней готовят к армии через “Юнармию”, кадетские классы, а девушек — к роли “матери героя”, “сестры милосердия” и тому подобное. Это — начальная подготовка к службе в системе государственного насилия”, — объясняет он.
Николай Кулеба убежден: милитаризация детей, как и их депортация — это военные преступления и преступления против человечности, которые должны фиксироваться и рассматриваться в Международном уголовном суде.
“То, что происходит с украинскими детьми в оккупации — это не “воспитание”, а организованное преступление против поколения”, — говорит руководитель Save Ukraine.
Организация уже передает задокументированные показания детей, их родителей, фото- и видеоматериалы, медицинские и психологические заключения в международные организации — ООН, Международный криминальный суд, Совет Европы.
“И мы уже видим, что это работает. Истории наших детей стали частью тех дел, на основании которых МКС выдал ордера на арест Путина и Львовой-Беловой. Наши показания звучали в парламентских слушаниях, на международных конференциях, в отчетах правозащитных организаций. Они легли в основу санкционных решений и изменения позиций отдельных стран в отношении депортированных детей”, — отмечает Кулеба.
Как повлияет на ситуацию решение ЕСПЧ и что такое индоктринация
Историческим и важным для Украины называет недавнее решение Европейского суда по правам человека правозащитница и юристка Регионального центра прав человека Екатерина Рашевская. Суд признал, что Россия незаконно перемещала украинских детей с временно оккупированных территорий. Причем это касается не только периода после начала полномасштабного вторжения, а до 16 сентября 2022 года (иск был ограничен этой датой). Один из основных выводов — никаких правовых оснований для такого перемещения у России не было.
“Суд фактически исправил историческую ошибку, которую в свое время совершили Совет Европы и другие государства. В 2014-м все просто закрыли глаза на депортацию украинских детей в РФ. Такая реакция стала для России зеленым светом продолжать эту практику — даже перед полномасштабным вторжением. Суд четко указал: эти депортации начались еще в 2014 году”, — подчеркивает Рашевская.
Отдельная часть решения — о насильственной русификации. В образовательных учреждениях на оккупированных территориях происходит полная индоктринация: искоренение украинского языка, смена учебников и навязывание российских образовательных стандартов. Юристка отмечает, что судьи не могут говорить о таком понятии как «идентичность», но их решение подводит к таким выводам.
“Суд подтвердил: Россия распространила свои образовательные стандарты и законы на оккупированные территории — это нарушение права детей на образование и дискриминация. Когда они осуществляют насильственную русификацию населения — это уничтожает украинскую идентичность. Дети и их “перевоспитание” становятся инструментом в этой войне”, — отмечает правозащитница.
По ее мнению, в контексте противодействия индоктринации и милитаризации украинских детей важны будущие переговоры или технические консультации, как бы их ни назвали. Потому что во время таких переговоров нужно продолжать настаивать на немедленном и безусловном возвращении украинских детей, теперь цитируя пункты решения ЕСПЧ. В то же время Рашевская призывает реалистично смотреть на ситуацию.
“Мы не вернем 1 млн 600 тыс. детей, будем реалистами. Поэтому нужно во время любых разговоров с Россией также говорить о том, что их российские образовательные стандарты, практики принуждения родителей, отсутствие доступа к украинскому языку в образовании и т. д. — это прямое нарушение Конвенции о правах человека. Поэтому Украина должна настаивать на том, чтобы были восстановлены эти мостики между этими детьми и Украиной, в том числе в контексте поступления в украинские учебные заведения”, — подчеркивает юрист.
Екатерина Рашевская также обращает внимание на потенциальные последствия этого решения для будущих судебных процессов.
“У нас есть надежда, что к ордерам Путина и Львовой-Беловой будут доквалифицированы преступления против человечности. Потому что сейчас мы говорим только о военных преступлениях. Также решение ЕСПЧ может стать базой для подачи заявлений в Реестр ущерба Совета Европы, чтобы пострадавшие получили компенсацию. Там есть отдельная категория по депортациям. И дети смогут получить компенсацию, даже если Россия не признает это решение”, — говорит Екатерина Рашевская.
ЕСПЧ также обязал Россию вернуть всех детей и содействовать созданию независимого международного механизма для их идентификации, восстановления связей с семьями и возвращения домой. Но российские власти системно отвергают любые попытки создать такой механизм.
“Действительно, выполнить это гениальное и историческое — без всякого сарказма — решение будет очень трудно. Проблема не только в том, что Россию исключили из Совета Европы. Она — рекордсмен по количеству невыполненных решений ЕСПЧ”, — подытоживает Екатерина Рашевская.
Однако, добавляет правозащитница, это не обесценивает саму правовую позицию. Ее можно и нужно использовать в других международных и национальных процессах.
В благотворительной организации Save Ukraine отмечают, что возвращение домой — только начало долгого пути. Дети, которых вывезли из оккупации, нуждаются в длительной реабилитации: психологической, образовательной, медицинской. Save Ukraine создали специальные центры в Киеве, Гатном и Ирпене, где дети проходят адаптацию вместе с семьями. Также есть 16 дневных центров в разных областях, где дети могут проходить реабилитацию и возвращаться к нормальной жизни.
“В нашей практике есть случаи, когда ребенок, который не мог говорить, благодаря усилиям психологов и педагогов сейчас уверенно общается и выражает свои потребности. Также есть примеры, когда 14-летний ребенок с уровнем знаний на уровне 3 класса, благодаря учебным усилиям в дневном центре, наверстал образовательные потери и смог пойти в офлайн-школу”, — рассказывает руководитель организации Николай Кулеба.
Несмотря на масштабность преступлений, в Save Ukraine верят: преступники не останутся безнаказанными, если каждый случай будет зафиксирован, задокументирован и подан в международные институты.
“Это долгий путь. Но даже самые высокие чиновники не являются неприкосновенными, если зафиксировано преступление против детей”, — подытоживает Николай Кулеба.
Напомним, россияне привлекают детей к пропагандистской деятельности на Донетчине. В частности, украинских подростков, привлеченных к российскому милитаристскому движению “Юнармия”, просят совершать регулярные визиты к ветеранам и семьям погибших участников так называемой “СВО” (полномасштабной войны России против Украины).