Уроженец Славянска Дмитрий Журавлев с позывным “Торец” до недавнего времени работал журналистом и снимал с неба панорамы для журналистских расследований. Сейчас Дмитрий — дронщик и воюет в ВСУ недалеко от родных мест. А где-то неподалеку Родину обороняет и его 23-летний сын, который уже выше отца по званию. Дмитрий рассказал, как защищает родной край от российского нападения.
48-летний Дмитрий Журавлев пошел в ряды Вооруженных сил Украины в ноябре прошлого года. Сейчас он военный 49-го отдельного стрелкового батальона “Карпатская Сечь”.
“Сам по своей инициативе пришел, сначала как доброволец провел в этом подразделении около месяца. Тогда я не участвовал в боях, помогал по хозяйству. А в ноябре официально мобилизовался через Славянский военкомат”, – рассказывает мужчина.
Говорит, что хотел воевать именно в этом подразделении, с бойцами которого поддерживал связь с 2015 года.
“Карпатская Сечь” стояла тогда под Донецким аэропортом. Я туда в 2015-16 годах ездил помогать как волонтер, доброволец, многих знал. Можно сказать, я пришел во вторую семью”, — рассказывает Дмитрий.
До этого, говорит мужчина, в армии он не служил и военного опыта не имел. Признается: сначала было тяжело — не столько физически, сколько морально.
“Сидеть под обстрелами в первые месяцы [после мобилизации] в блиндаже или окопе было тяжелым опытом. Но мало-помалу привыкаешь ко всему. Не могу сказать, что я привык, но немного “притерся”, — делится журналист.
А со временем ему предложили овладеть боевым беспилотником. Уже несколько месяцев Дмитрий Журавлев — оператор БПЛА в аэроразведке и воюет неподалеку от родного города.
Раз в неделю мужчина ненадолго бывает проездом в Славянске. Чтобы вспомнить свою обычную жизнь, покупает кофе и гуляет по площади, как делал с друзьями до полномасштабного вторжения.
“Нам хватает того, что выдает подразделение, есть и волонтерская помощь. Нас снабжают даже “энергетиками”. Но иногда хочется выехать, “перезагрузиться”, погулять по городу, выпить кофе, купить то, чего не выдают”, – делится Дмитрий.
Сын Дмитрия, 23-летний Павел, окончил факультет психологии Киевского государственного университета имени Тараса Шевченко. Сейчас он тоже в рядах ВСУ.
“Сын мобилизован. Он офицер, младший лейтенант. Я должен был бы ему подчиняться, если бы мы были в одном подразделении. У него высшее образование и военная кафедра. Он служит в морской пехоте”, – рассказывает Дмитрий.
Павел тоже служит в родной Донецкой области, на сложном участке фронта.
“Мы постоянно на связи. Увиделись впервые за полгода, когда его направили в Донецкую область. Перед этим я видел его зимой, когда были на учениях”, – рассказывает Дмитрий Журавлев.
До полномасштабной войны мужчина несколько раз сталкивался с беспилотниками. С их помощью снимали панорамы мирного Славянска для сюжетов о местных вероятных коррупционерах.
“Делали сюжеты по Славянску, расследования по некоторым нашим чиновникам, когда они себе землю правдами и неправдами выделяли. До Нели Штепы не долетали, а был заместитель городского головы Ким — смотрели его участки в пределах Славянска и так далее”, – вспоминает журналист.
Для военного использования беспилотников Дмитрий Журавлев прошёл месячный курс.
“Есть дроны-камикадзе, которые взрывают технику и не возвращаются. Есть дроны, сбрасывающие взрывчатку, как маленькие бомбардировщики и возвращающиеся. Есть дроны, которыми проводят разведку и корректировку артиллерии”, — рассказывает защитник об оружии, которым воюет с россиянами.
Искусству управления беспилотником Дмитрия учили бойцы не старше его сына.
“У меня хорошие учителя — это ребята, которые намного моложе меня. Ему еще нет 25 лет, но он уже очень опытен — уже год “летает”, — рассказывает защитник из Славянска.
И добавляет: за дронами и аэроразведкой – будущее.
“Это если не самое важное направление развития армии, то одно из самых важных. Потому что сейчас благодаря дронам артиллерия может очень точно попадать по позициям врага”, — говорит оператор дрона.
Дронщики — это “глаза” войска на линии фронта и в тылу врага, сравнивает военный. Поэтому на операторов БПЛА оккупанты охотятся.
“Чаще всего оператор дрона не сидит на самом “нуле”. Но все равно на эту “вторую линию” постоянно и мины, и снаряды прилетают, и танки стреляют. Аэроразведка – одна из приоритетных целей [на уничтожение]. Как снайпера: если обнаруживают снайпера – по нему могут стрелять артиллерия, танки, все на свете. У нас есть случаи, когда на операторов БПЛА выпускали “Грады”, 120-е мины”, – рассказывает мужчина.
А еще россияне могут обезвредить дрон средствами радиоэлектронной борьбы (РЭБ).
“Утрачивается связь между пультом оператора и дроном, аппарат просто зависает на месте. И когда у него заканчивается заряд, он просто падает. Или ему могут задавать какие-то ложные координаты, и он летит по ним. К сожалению, дроны очень часто теряются. Как бы мы их ни берегли, все равно к ним приходится относиться как к расходному материалу”, – констатирует Дмитрий.
Дикая природа, говорит мужчина, быстро забирает все брошенное человеком.
“Я замечаю, что повсюду, где мы ездим, стоят необработанные поля. Мне радостно видеть, что поля, которые раньше засеивали подсолнечником, например (а это не очень хорошо для почвы), — понемногу превращаются в дикую степь, которая была у нас несколько сотен лет назад. Читал об экспедиции на Сухой Торец, что там и бобры появились, и какие-то рыбы, – меня лично это радует. Хотя мы понимаем, что это “не от хорошей жизни”, – делится соображениями журналист-защитник.
Позывной Дмитрия — “Торец”, ведь он увлекается историей родного края. Так называется и река, протекающая в Славянске — Казенный Торец. На старинных картах она обозначена просто как “Тор”. Так же когда-то называлась и здешняя крепость: это старинное название города Славянск.
Так что журналист хорошо разбирается и в том, какие бои были на украинском востоке во время Второй мировой. Несмотря даже на советскую военную пропаганду в книгах и фильмах, на которых росло его поколение.
“Любая советская книга – это книга пропагандистская, они войну героизировали. А войну нельзя героизировать. Ничего здесь хорошего нет. Даже если ты защищаешь свою страну – это хорошо, что ты ее защищаешь, — но лучше бы войны не было”, — заключает Дмитрий Журавлев.
***
55-летний Андрей Мельник из Бахмута до полномасштабного российского вторжения был известным в городе сапожником. В феврале 2022-го он вступил в ряды терробороны. Его историю защиты родного города мы рассказывали в материале “Трактористы и шахтеры с автоматами: как тероборона из местных воюет в Бахмуте и по Донетчине (ФОТО, ВИДЕО)”.