Что такое FPV-дроны и чем он отличается от других беспилотников? Как устроены такие аппараты и как их производят? В чем их преимущество на войне? Почему нельзя сделать дрон, который летал бы на сотни километров? На эти и другие вопросы ответил в интервью Вильному радио производитель украинских беспилотников для ВСУ Андрей Штепа, возглавляющий компанию AirUnit.
Расскажите про вашу команду, работающую над производством дронов.
Команда свежая и молодая. Мы основали бизнес с партнерами в конце 2021 года. Как раз накануне [открытой] войны мы начинали с агронаправления, которым занимаемся и сейчас по возможности. У нас есть несколько десятков бригад, которые выезжают в аграрии и предоставляют им услуги по десикации (подсушивание растений на поле, — ред.) и тому подобное. Все, что я делаю, просто собираю дроны с доступных на рынке компонентов и тестирую их.
Как изменилась ваша работа после 24 февраля 2022?
Как только началась [полномасштабная] война, с персоналом стали очень большие проблемы. Сейчас найти кого-то почти нереально. Практически все, кто готов работать, уже трудоустроены. Особенно среди толковых инженеров. Единственное, что мы можем делать, это переманивать.
Вы работаете где-нибудь в пределах страны или обустроили производство за границей?
Работать за границей невозможно. Если вы работаете с постоянными исследовательскими работами, то просто собрать дрон на какой-то там частоте и работать — это заведомо проигрышный вариант. Вы будете актуальны до того момента, пока вы актуальны со своим решением. Поэтому работать нужно быстро, а за границей это невозможно.
Давайте так: Абрамсы и Леопарды — это классные танки, но никто не знал, как они себя покажут в процессе большой войны. Эти все «мангалы» (решетки, которые должны защищать технику от разрывов снарядов, — ред.), которые моск*ли ставят себе на танки, выглядят, может, и смешно, но оно действенно и эффективно. Если оно уменьшает количество потерь техники, то какая разница, какой он выглядит?
Поэтому я считаю, что любой производитель должен находиться близко к фронту, чтобы постоянно мониторить, изучать и принимать решения по своим продуктам: замена частоты и прошивки, разработка систем крепления на дронах под снаряды, которые сейчас есть у военных. Это нужно делать мобильно. Ты не можешь сидеть в Эстонии и менять крепеж под изменившийся снаряд. Тебе просто военные скажут, что этих снарядов уже нет, и нужно делать другое.
Бывает ли такое, что к вам попадают российские «трофейные» дроны?
Да, и мы их ремонтируем. На самом деле, это несложная практика. Если к нам приходят военные с орковским (российским — ред.), то я это бесплатно ремонтирую. Они ведь одинаковые, с такими же компонентами, как и у нас. Только количество дронов, которые собирает Российская Федерация, значительно больше, чем у нас, и, соответственно, количество брака выше. В их сборках много колхоза (простых непрофессиональных решений, — ред.) поэтому проще собрать дрон с нуля, чем заниматься реверс-инжинирингом (выяснять, как устроенное устройство, — ред.).
Предприятия и учреждения, принадлежащие к критически важным сферам могут во время полномасштабной войны оформить временное бронирование своих работников от мобилизации. Обычно разрешают забронировать половину своих работников. А как насчет вашей компании?
Нет, от мобилизации у нас почти никто в команде не забронирован. Есть критические сферы деятельности и государство эту сферу не считает критической.
Сколько дронов вы производите в месяц?
Мы производим примерно 500 дронов в месяц. У нас команды и задачи направлены не на количество, а на поиск идеального решения. Если не актуализировать технические параметры под нужды военных, вы никогда не добьетесь успеха.
Мы постоянно что-то меняем. К примеру, тип рамы из карбона заменили на деревянный. У меня есть система Aaronia — это система радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы (Андрей является официальным представителем немецкого бренда Aaronia в Украине, производящей систему радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы, — ред.). Розничная цена — полмиллиона евро за комплекс. Я на такое количество денег могу собрать много FPV-дронов, но зачем? Я не вижу необходимости делать мусор, который потом еще придется доделывать самим военным.
Для справки: FPV-дрон (First Person View, в переводе — вид от первого лица) — это дрон со специальным оборудованием, помогающим отслеживать цели с высоты птичьего полета. Человек, который им управляет, надевает специальные очки и в реальном времени видит через них глазами беспилотника. Таким дроном может стать любой квадрокоптер, который оснастят необходимым оборудованием.
Сейчас можно пойти к массовому производству дронов в Китае и закупить просто десятки тысяч дронов. Привезти и продавать, а через месяц враг (российская армия — ред.) изменит насыщенность систем противодействия по диапазонам частот и все. Вы даже запустить не сможете эти дешевые дроны.
Почему вы перешли на деревянные рамы в беспилотниках?
Это удешевление рамы и уменьшение веса. Такая рама ничего не весит — как пылинка. Еще один нюанс: многие производители, режущие карбон, делают это, мягко говоря, не очень качественно. Оно в собранном виде смотрится нормально, но есть вибрации и люфты. Также при работе напильником с карбоном частицы попадают в легкие и оттуда никуда не деваются, а это гарантированный рак для человека.
Насколько ваши дроны меняются с течением времени?
Это постоянные изменения и развитие для подстройки под врага, чтобы быть лучше его. Вот мы делали системы-сбросы для «мавиков» (одной из моделей беспилотников, — ред.). Сначала для «ВОГа» (гранатометного выстрела — ред.), затем для двух «ВОГов», затем универсальные для гранат и так далее. Первой рамой, с которой мы начали работать, была рама 7 дюймов, затем стали делать восьмерку и десятку.
Главное, над чем работаем — дрон должен долететь до объекта, зависнуть, что-то сбросить (еще и точно) и вернуться. Возвращение очень важно, потому что чаще всего это дорога в один конец. Одних только «мавиков» могут терять сотни и тысячи, и это только на одном направлении. Это не обо всем фронте, там вообще трудно представить, какое количество дронов теряют в сутки.
В чем разница между рамами дронов?
Пятидюймовая рама — это очень маленькая рама. Она не может поднять РПГ-заряд и улететь с ним. Для нее это непосильная задача, и вы просто сожжете моторы.
Умный выбор для FPV-дрона — от семи дюймов и до десятка дюймов. В зависимости от компонентов, такие дроны стоят от 16 до 50 тысяч гривен. Дроны-камикадзе не могут стоить дороже — это безумие. Он должен быть одноразовым и дешевым.
Вы не работаете с «дронами-бомберами»?
«Бомберы» реально дорогие. Цена может достигать 10-30 тысяч долларов. Минимум 10 тысяч долларов вашей ответственности за дрон, который может просто улететь в один конец, потому что его задавят [средствами радиоэлектронной борьбы]. Нет таких радиочастот, которые не давятся. По моему мнению, сейчас внутри государства невозможно сделать качественный «бомбер», который будет на 100% выполнять задачи.
Поэтому для своего бизнеса лучше закупить тысячу FPV-шок и полтора-два месяца сидеть и комфортно себя чувствовать. Другое дело — закупить тысячу бомберов. Это очень большая разница по цене. Плюс эффективность FPV-дрона гораздо выше, когда оператор глазами видит, как поражает цель. Еще, в отличие от «бомбера», ему не нужно зависать в 200 метрах над объектом и сбрасывать, прицеливаясь «на глаз». А потом ветер подул, и оно упало не туда вообще.
Когда показывают видео, где сбрасывают [снаряд] в люк БТР-а — это стопроцентная удача. Никто же не показывает количество неудачных сбросов. Может, это был 30-й вылет?
Видео:Telegram/supernova+
Расскажите о преимуществах ваших FPV-дронов над «бомберами».
FPV — это почти беспроигрышный вариант. Вы постоянно меняете динамические частоты: захотелось сегодня вылететь на 700-й — вылетели, захотели на 865-й — вылетели. У вас есть анализатор спектра (можно поставить даже дешевый), им в прифронтовой или фронтовой зоне мониторят подавление, которое на этом направлении есть. Приходите к заказчику и говорите, где вы работаете. Допустим, это Авдеевское направление, там плюс-минус могут быть такие-то частоты подавления — все, делаем FPV-дроны на других частотах. Плюс вы на дешевых компонентах.
Каковы преимущества FPV-дронов в противостоянии со средствами радиоэлектронной борьбы оккупантов?
Проблема для РЭБа с FPV-дронами состоит в том, что они используют нестандартные частоты. Вы можете настраивать эти частоты, как вам заблагорассудится. Сегодня FPV-дрон вылетает на такой частоте, через день на другой. Для РЕБовца это катастрофа и ад. Он сидит и мучается, потому что у него много типов сигналов, и они постоянно разные. Он видел на этом направлении этот тип сигнала, здесь уже другой тип сигнала. Ему нужно подтверждение, что это действительно FPV, и тогда он начинает по нему работать, модулируя эти сигналы.
Раньше у него была “красная кнопка”, которой давил все “мавики”, потому что эти дроны нельзя подстроить под другие частоты. Теперь все «окопные» РЭБы уходят в прошлое. То есть военный включил РЭБ, сел, пьет кофе и думает, что он «в домике». Но он нифига не «в домике», потому что FPV-шка летит на 715-й частоте, а у него нет этой частоты в фиксированных частотах подавления.
Поэтому здесь необходим РЭБовец, который будет сидеть плюс-минус в безопасности и мониторить частотный диапазон, выявлять объекты и давить конкретную частоту, а не включать «красную кнопку» и давить все частоты — это невозможно.
Однако это уже радиоэлектронная разведка. Есть система радиоэлектронной разведки, а есть система радиоэлектронной борьбы. Очень большая редкость, когда в одном комплексе есть и РЭБ, и РЭР.
Меня подчас очень беспокоят тендеры на Prozzoro. Я не против власти, сейчас тяжелые времена, но… Когда в этих тендерах выдвигают на закупку FPV конкретные технические параметры и даже пишут конкретные частоты… Я просто понимаю, что человек, который это делает (оформляет закупку — ред.), ничего в этом не понимает.
Затем военные распечатывают эти дроны, начинают летать, а оно что-то не летает. Звонят нам, присылают, и мы производим реверс-инжиниринг.
Здесь либо квалификацию военных поднимать до уровня, чтобы они могли заниматься прошивкой и изменением частотного диапазона на определенных типах систем связи, либо поднимать квалификацию закупщиков. Условно говоря, вы не можете быть уборщиком и заказывать стержни урановые для атомной станции.
Украине следует выходить на массовое государственное производство единых дронов наподобие России?
Количество вылетов, которые может совершать квалифицированный и обученный оператор, ограничено его ресурсом, навыками, количеством этих операторов и так далее. Вы не можете бросить сейчас на фронт 300 тысяч FPV-дронов, это не решит ваши проблемы! Ибо людей квалифицированных не хватит. Это реальность и это нормально.
Я бы в первую очередь поднимал квалификацию военных, а не делал хлам и забрасывал им военных.
Можно ли сделать такой FPV-дрон, который сам будет идти на цель, даже если потеряет связь?
Компьютерное зрение — довольно простая история, но для обработки компьютерного зрения нужен достаточно мощный чип. Например, NVIDIA, который обрабатывает видео в реальном времени.
То есть, у вас должен быть мощный процессор, который выполнит задачу сравнения изменений цветов. Вот у вас есть красный и зеленый цвет и вы программируете, чтобы он летел на красный. Это простой пример. Еще у него есть база объектов, их контуры, и он плюс-минус знает, как выглядит машина или танк.
Однако под это не подойдет любая оптика, потому что машинное зрение заточено под определенные сенсоры, свето- и цветопередачу, что в итоге существенно влияет на цену дрона.
У ВСУ возможен технологический прорыв в средствах РЭБ, чтобы создать преимущество над оккупантами?
Если мы говорим о конкретном вопросе радиоэлектронной борьбы, то проблема отсутствия усилителей. Количество заводов, производящих те или иные качественные компоненты для РЭБ, можно пересчитать по пальцам одной руки. Это не такая история, когда вы карбоновые рамы для дронов можете заказывать по 1500 штук в месяц.
Поэтому конкретная проблема с системами радиоэлектронной борьбы — это отсутствие компонентной базы. По-моему, победа в системах радиоэлектронной борьбы над оккупантами — это вундервафля (чудо-оружие, — ред.), которая накроет куполом всю Украину, но такого не существует. Пока что нужно давать возможность операторам настраивать и делать генерацию сигналов более эффективной и мощной.
Чтобы понять, что такое РЭБ — это антенна, которая генерирует определенный белый шум в эфир и мешает работе других систем, работающих на этой частоте, тем же дронам. Вы не можете нажать одну кнопку и выключить летящую ракету X-101, а затем нажать другую кнопку — и «Шахеды» попадали… Нет, это невозможно, потому что тот же “Шахед” имеет уникальную “Комету” (блок РЕБ «Комета», который делает «Шахеды» невидимыми для украинских средств РЕБ, — ред.), и его нельзя задавить с земли каким-то РЕБом . Чтобы победить, необходимо давить его сверху — со спутника или дирижабля, но это уже фантазии.
Враг постоянно эволюционирует и эволюционирует средства борьбы. Победа возможна в отсутствии эволюции со стороны врага. Я думаю это невозможно.
Сколько человек работает над «Орланами» (российскими разведывательными беспилотниками, — ред.)? Это заводы от тысячи человек, а не группы по 20 человек, как у нас собираются. Они не разойдутся завтра из-за ссоры за деньги. Это институты, сидящие, изучающие и работающие. Потому как можно создать технологическую победу — я не понимаю.
Что сейчас впереди: дроны или РЭБы?
Когда-нибудь будут больше эволюционировать системы радиоэлектронной борьбы, а когда—-нибудь дроны. Сейчас дроны побеждают, потому что типы сигналов, которые генерируют FPV-шки, имеют очень широкий диапазон. «Лора» (FPV-дрон Lora, — ред,), например, может программироваться по широте диапазона от 500 до 1200 мегагерцев. Вот настраивают каналы этого дрона в широте передачи пакетов 20 мегагерцев, и у вас становится, например, 890-910 мегагерцев. Вот именно эту широту вам нужно давить РЕБом, чтобы подавить это конкретное FPV-изделие, которое сейчас работает на этой частоте. А если появляется еще три FPV на разных частотах?
РЭБов, которые могут давить широкие диапазоны частот, просто не существует, да и это как муху ловить металлической сеткой.
Украинские производители могут объединиться и сделать беспилотник вроде “Шахеда” оккупантов?
Решение типа «Шахеда» — это точно не перспектива ближайшего года, а то и больше. Это я даю вам [гарантию] на 100%. Потому что над этим должна работать гигантская команда. Не может сидеть 3 или 15 человек и создать «Шахед». Просто создать некую микросхему — это нереальное количество процессов для 40 человек. Мы в этом смысле молоды, и нужно просто признать свои проблемные места и работать с ними. Возможно, через год-два энтузиасты что-то создадут.
Есть возможность построить FPV-дрон, который сможет летать на десятки и сотни километров?
Посмотрим, что сделает “Тесла” (автомобильная компания из США — ред.)… Они анонсировали очень мощные аккумуляторы, которые будут очень малы в объеме. Все же упирается в технические параметры. Хотите летать далеко — нужны большие батарейки. Большая батарейка — большая рама.
Объясню на примере: берете игрушечный дрон на примитивной батарее со временем полета 5 минут. Вы понимаете, что 5 минут полета вам недостаточно, потому что вы хотите летать 15 минут. Для этих 15 минут полета нужно поставить батарейку, которая втрое тяжелее предыдущей. Дрону будет очень тяжело, и эти моторы будут работать на максимум своих возможностей и сгорят. Или просто не потянут и не поднимут дрон.
Поэтому вам нужно поменять моторы и поменять раму. Это постоянное масштабирование. Чем дальше вы хотите лететь — тем больше вам нужна батарейка, рама, ретранслятор. В какой-то момент полезный прирост для ваших задач становится минимальным.
Залететь далеко — не очень большая проблема. Проблема в технологическом развитии. FPV-шки в настоящем виде с четырьмя моторчиками не смогут этого. Это уже управляемый или барражирующий боеприпас, летающий на двигателе внутреннего сгорания и имеющий турбину. По сути, это уже ракета с камерами, и такое уже существует.
По аналогии с ракетами AGM-88 HARM, поражающими системы ПВО по их сигналу, можно ли создать дрон, который сам попадает в систему РЭБ по излучению ее сигнала?
Всё можно сделать. Вопрос радиолокационной ракеты состоит в том, что, скорее всего, у ракеты есть технология, позволяющая ей в воздухе, в процессе выполнения боевой задачи, динамически изменять частоты.
Однако создать машинное зрение, которое бы летело на источник сигнала, по-моему, невозможно, потому что широта диапазона сигнала у источника очень велика. Представьте купольный РЭБ, который на 360 градусов что-то давит. Найти точное местонахождение источника в мусоре, который он генерирует, будет немного тяжеловато.
РЭБ включается, и вы знаете плюс-минус его приблизительное местонахождение, но указать точные координаты очень трудно.
Насколько реально сделать дрон, который мог бы быстро перекидывать по одному бойцу в тыл оккупантов?
DJI делает это уже, но проблема в том, что это будет без маскировки. Какая разница тогда, что это дрон, что это самолет, что это вертолет? То есть, предметного применения такого изделия я не вижу. Проще вертолет использовать и десантировать группу.
