Каждый день в 9 утра мы вспоминаем минутой молчания всех, чью жизнь унесла российско-украинская война. Павел Городько всю жизнь отработал в тюрьме. Как только он вышел на пенсию, началась война. Мужчина одним из первых добровольцев пошел защищать государство в 2014 году. В 2016 году он получил ранение на службе, и его привезли домой умирать. Так он успел поделиться последними воспоминаниями о войне.
О жизненном пути Павла Города Вильного радио рассказал его сын Павел.
Вильне радио ежедневно рассказывает о военных и гражданских, ставших жертвами российской агрессии против Украины. Мы стремимся, чтобы их имена не остались только статистикой. Если кто-то из ваших близких погиб из-за войны, и вы хотели бы поделиться историей его жизни, вы можете заполнить анкету для родных и знакомых погибших или написать нам в Telegram, Instagram или Facebook. Наши журналисты свяжутся с вами, чтобы рассказать о ваших близких или знакомых
Павел родился 3 июня 1968 года в Борисполе Киевской области. После школы юноша сразу пошел на военную срочную службу.
“Служил в Москве в советской армии (в подразделении, которое обслуживало какие-то секретные объекты). Он занимался спортом, был очень активным, физически здоровым и потому его тогда распределили в Москву. У них даже дембельского альбома не было оттуда — все секретно было и он ничего не рассказывал о службе”, — говорит сын.
После срочной службы Павел вернулся в Украину, несмотря на уговоры остаться в Москве и поступить в командное училище. На Родине мужчина выучился в транспортном колледже на водителя. А потом все же захотел присоединиться к силовым структурам и поступил в тогдашнюю школу милиции. Затем работал в исправительной колонии в структуре МВД.
«Тогда ему год за полтора засчитывался в стаж, и он довольно рано вышел на военную пенсию», — добавляет сын Павла.
Свободное время мужчина посвящал спорту, но до рождения сына. Затем главным увлечением стала рыбалка.
“Он буквально за полгода до начала этих событий (войны в Украине, — ред.) купил себе там полный рыболовный комплект: и удочки, и спиннинги, и так далее. Но так они до сих пор и лежат. То есть, он любил рыбалку, но эта любовь заканчивалась на канале Discovery. Постоянно смотрел там передачи о рыбалке, даже перед смертью в последние дни смотрел эти передачи”, — вспоминает Павел Городько младший.
Как раз в момент, когда Павел вышел на пенсию, — в Украине началась Антитеррористическая операция (АТО).
“Он сразу сам пошел добровольно и стал на учет в военкомат. Как только был указ о мобилизации (17 марта 2014 года, — ред.), ему сразу же пришла повестка, потому что у него был военный опыт. Он же работал в структуре МВД и имел навыки владения оружием. Воинское звание у него тогда было: старший сержант”, — вспоминает собеседник.
Так, 46-летний старший сержант был одним из первых, кто во время АТО добровольно защищал государство от боевиков, которым помогали россияне.
“У меня было уважение максимальное к отцу, потому что принять такое решение лично — не каждый способен. Часто бывает «начинает спина болеть, еще что-то болит», — добавляет сын.
Военный успел пройти две ротации в АТО в рядах 72-й бригады ВСУ имени Черных Запорожцев в должности пулеметчика.
“Он прошел обучение, спецучебу и в составе этой бригады отправился на Луганщину. И потом я впервые услышал его спустя четыре месяца. Когда он попал в больницу с первым ранением. Он тогда неделю пролежал, пока осколки вытаскивали из живота и ноги, и все”, — говорит сын военного.
Поскольку в 2014-2016 годах у ВСУ не было систем спутникового интернета Starlink, связь с близкими держать было тяжело. Боец ВСУ мог позвонить близким раз в три месяца. Для близких это было непросто, потому что постоянно был страх, что вместо звонка придет т.н. «похоронка».
“Из подразделения остались пара его боевых товарищей и они рассказывали, что их подразделение состояло из людей 45+. Молодых вообще почти не было”, — отмечает сын.
Кроме того, времена АТО запомнились сыну тяжелой ситуацией с военной амуницией.
“Он служил в резиновых тапочках, тельняшке и российской [военной] форме. В Украине тогда с формой и обеспечением ситуация была “нулевая”. У нас еще родственники были оттуда (из России, — ред.), и вот их хорошо обеспечивали. Так они нам еще форму передавали ему, чтобы он не покупал. Это потом уже началось волонтерство и хоть какое-то обеспечение”, — смеется собеседник.
Борьба военного завершилась 12 апреля 2016 года.
“Последнее место, где он был и получил тяжелое ранение, — Зеленополье [Луганской области]. Село тогда было под нашим контролем и оставались последние дни активных боев. Тогда не успевали строить окопы и какие-то укрепления. Он был на передке, где работают штурмовые бригады. Их работа заключалась примерно в том, что идет и штурмует спереди спецподразделение, а они занимают эти позиции и удерживают. Он получил ранение и умер дома уже. Это был обстрел из [РСЗО] «Град» или «Ураган», и ему тогда хорошо «насыпало» — в голову, шею», — грустит Павел.
Защитника эвакуировали с поля боя, но врачи не решились оперировать и вытаскивать осколки. Они предложили военному выбору с шансами 50/50.
“Начался воспалительный процесс и из-за поздней реакции уже просто не было, что лечить. Осколки были в щитовидной железе и в легких. Врачи сказали, что если начнут оперировать, он сразу умрет. Поэтому, возможно, он проживет дольше без операции. Ибо бывает, что тело само в кожаную оболочку покрывает эти осколки и люди живут потом. Ему дали выбор: «оперировать или как Бог даст?» Он сказал: «как Бог даст». Так, по просьбе отца его отпустили домой. Он еще 5 дней пролежал и умер дома”, — вспоминает сын.
В последние дни своей жизни военный много злился.
“Он очень злился на молодых, съездивших в АТО на один-два дня и получавших статус участника боевых действий. Например, зоной АТО считался Краматорск, но там ничего вообще не происходило. Также он ненавидел тех, кто ходит по улицам в военной форме. Сразу возникал вопрос: «Почему не на службе?» Еще он как «в воду смотрел» и говорил, что оккупанты полезут еще больше, и даже на Киев. Так оно через 5 лет и произошло”, — делится Павел младший.
Мужчине было 48 лет. Похоронили защитника в родном Борисполе. У него остался только единственный сын — жена и родной брат умерли.
“Это самодостаточный и очень хороший человек, который любил животных. Он никогда в жизни не кричал на меня. Если мама могла дать мне подзатыльник, а вот отец меня пальцем никогда не трогал. У него было три настоящих друга с самого детства, и он очень ценил их. Простой человек, без пафосов, без амбиций. Часто вспоминал Советский Союз и говорил, что нужно было ехать в Москву работать, потому что там настоящие деньги есть. А когда началось вторжение, у него произошел переворот [в голове] и превратился в настоящего «бандеровца», — вспоминает отца сын.
Светлая память.