“Минно-взрывная травма — это не аппендицит, другой уход, другие условия, приходится учиться работе в новых реалиях”, — рассказывает медицинская сестра Олеся Солонская. Уже два года она заботится о раненых в Днепропетровской областной клинической больнице им. Мечникова, где спасают гражданских и военных с востока. В Днепр она переехала с детьми из оккупированного Бердянска, пока муж защищал Донетчину на фронте.
О самых больших страхах на работе, разговорах “на ушко” с ранеными, источнике вдохновения на работе и коллекции медицинских костюмов Олеся рассказала в интервью Вильному радио к Международному дню медицинской сестры.
Сейчас Олеся Солонская работает в центре хирургии осложнений и приемном отделении Днепропетровской областной клинической больницы им. Мечникова. Она ассистирует на операциях, встречает раненых — в основном из Донецкой и Запорожской областей, делает перевязки, работает в реанимационном зале и травмпункте.
Начинала работу медсестрой Олеся в 2009 году в хирургии Бердянского территориального медицинского объединения. Туда пришла после окончания Бердянского медицинского колледжа.
Муж Олеси до открытой войны работал строителем, а в апреле 2022-го выехал из оккупированного Бердянска, чтобы присоединиться к ВСУ. Он участвовал в боях на Авдеевском направлении.
Со временем из родного города уехала и Олеся с детьми. Новым убежищем женщина выбрала Днепр, а новым местом работы — Днепровскую больницу, где спасают раненых с начала российской агрессии. Так хотела тоже быть полезной здесь, в тылу.
“Когда мы выехали в Днепр, на Донетчине были такие ожесточенные бои, ему (мужу, — ред.) было очень тяжело тогда, его бригаде. И мне, вероятно, хотелось как-то разделить его труд, его нагрузку физически и морально, чтобы мы делали это вдвоем… Это был лучший из всех вариантов, чтобы не сидеть, просто ожидая и страдая. Здесь, в больнице, работа почти непрерывная, так нет ни минуты на какие-то тревожные размышления. Здесь я получала больше энергии, чем тратила бы ее на ожидания”, — вспоминает Олеся.
А еще Олеся знала, что самых тяжелых раненых с востока везут сюда. Очень боялась, что однажды сюда привезут и ее мужа, но, если бы это произошло, она могла быть рядом.
“О больнице Мечникова слышала еще в Бердянске до полномасштабной войны. Запомнился Иловайский котел. В нашу больницу (бердянскую, – ред.) привозили с поля боя. Мы сортировали раненых, к нам тогда привозили стабилизированных, а других отправляли в [больницу] Мечникова. У меня создалось впечатление, что это больница, в которой работает очень талантливый персонал.
И я почему-то себе в голову заложила, что, если мой муж на Донетчине он там получит ранение, то я буду ждать его здесь, на ремзале (в реанимационном зале, — ред.). С ним здесь мы, слава Богу, не встретились. Но сюда привозили других моих земляков”, – рассказывает женщина.
Одному из раненых земляков медсестра помогла связаться с родными, которые были в оккупации. Из-за ранения мужчина не мог говорить, но по просьбе Олеси написал свой адрес. Через знакомых она передала маме военного весточку от него, а та потом приехала к сыну.
Я видела своими глазами, каких привозят, откуда привозят, как там (на фронте — ред.) сложно. Мой первый вопрос к бойцам был на ушко: “С какого вы направления?” Переживала, думала, может они с того же направления, где мой муж. Чтобы знать обстановку. Мне хотелось максимально помогать побратимам своего мужа. У меня еще и кумовья, брат служат. Я хотела максимально приносить пользу и работать также ради победы.
До открытой войны Олеся работала в хирургии с “гражданскими” травмами и болезнями. Теперь большинство ее пациентов имеют минно-взрывные травмы. Медикиня рассказывает, что приходится приспосабливаться к новым реалиям, ведь уход и лечение таких травм другое.
“Война диктует свои правила. Меняется специфика работы. Исчезают эти “гражданские” болезни, с которыми мы до войны работали: аппендициты, кровотечения желудочно-кишечные, панкреатиты. Эта больница уже 10 лет принимает раненых. Здесь люди, которые давно работают, адаптировались. А мне пришлось доучиться у своих старших коллег”, – говорит Олеся.
Минно-взрывная рана сразу инфицирована. То есть это уже рана, за которой другой уход. Политравма – это отделение интенсивной терапии, там, где люди лечатся с ранениями многих частей тела. Это могло быть раньше ДТП или падение с высоты. А сейчас в политравмах, в реанимациях лечатся в основном люди, которые получили ранения от боеприпасов, массированные. Это могут быть одновременно все конечности или сломаны, или ампутированы. Это может быть одновременно ранение [нескольких] внутренних органов, множественные раны.
Олеся признается, что не пугается и не удивляется, когда видит тяжелые ранения и травмы. Но одновременно беспокоится, как не потерять сочувствие и не стать черствой. Женщина вспоминает очень поразившую операцию — удаление глаз.
“К рукам, к ногам уже привыкли, что их ампутируют. А когда глаза удаляли, для меня это было таким удивлением, такой болью. Когда работал врач, я в этот момент ассистировала и думала о том, как этот человек будет дальше жить”, — рассказывает медсестра.
Люди приезжают с серьезными ранениями. Там просто кусков нет, куска спины нет, куска ягодицы нет, вырваны, разорваны руки. Торчат кости, вытекает мозг из ушей. Страшно, что мы к этому привыкли. У меня нет шока, есть только досада и боль. Особенно когда смотришь на дату рождения, например, 2004 год. У меня ребенок старший 2009 года рождения. А тут молодые ребята без конечностей или даже без двух или даже без трех.
Рабочие смены Олеси – 16 или 24 часов. Раненых принимают три бригады врачей. В каждой из бригад по несколько медиков: хирурги, нейрохирурги, отоларингологи, офтальмологи. И на все три бригады только одна медсестра, которая помогает каждому из врачей. Иногда не хватает времени на обед или поход в туалет — такова работа медиков, улыбается Олеся. Когда в больнице массовые поступления пострадавших сотрудников могут вызвать в выходной. В прошлом году в отпуске женщина была 10 дней.
“В приемном отделении вообще не чувствуется время суток. То ли утро, то ли ночь глубокая. Пока привозят больных, никто не спит, все работают. Я помню максимум мой личный, когда за смену поступило более сотни раненых. В хирургии ассистирую на операциях и ухаживаю за пациентами. Манипуляции, капельницы, инъекции, перевязки. Чтобы раненые чистые были, ухоженые. Это залог более быстрого выздоровления”, — рассказывает Олеся о своей работе.
В приемном отделении она встречает раненых.
“Сейчас больница больше всего направляет свои ресурсы и свои силы на спасение людей, пострадавших от войны. Это не только военные, из-за обстрелов поступают и много гражданских. И пациенты здесь самые тяжелые, потому что обычно они без сознания к нам поступают. По дороге в реанимобилях их вводят в медикаментозный сон, чтобы человек по дороге не страдал.
Если травмы очень серьезные, человека берут в операционную. Если нет, то на ремзале проводим первичную хирургическую обработку раны. Это когда убирают некротические участки, там могут останавливать сосудистые кровотечения, проводят травматологические операции”, — Олеся подробно описывает работу с коллегами в приемном отделении.
Олеся рассказывает, что больше времени с пациентами проводит медсестра. И потому важен не только профессионализм и умение физически правильно выполнить свою работу, но и отзывчивость, настроение, поддержка. Женщина уверена, что в медицине люди могут работать только по призванию.
“Приходится быть посредником между пациентом и врачом. Выпадает такая участь больше общаться с пациентами, принимать на себя, скажем так, всю энергию от больных людей, и она не всегда положительная. И нужно ее как-то трансформировать. Брать на себя негатив, а возвращать позитив, и при всем этом надо сохранить себя также”, — делится медсестра.
Свободное время Олеся пытается проводить с детьми, которых у нее трое. Часто вместе гуляют по парку.
“Бывает, что и говорить не хочется, с детьми хочется просто посидеть в тишине, чтобы у тебя никто ничего не спрашивал и не трогал. Поэтому в определенной степени чувствую себя плохой мамой. Медикам редко удается оставлять работу, не думать о ней дома и не транслировать свои эмоции на родных. Мои дети, слава Богу, не прятались в подвалах от обстрелов, но они должны знать, какая цена! Я часто рассказываю истории некоторых раненых. Наверное, никто так, как медики, не видит цену удержания наших границ, нашей свободы. Война и медицина идут рядом”, – добавляет Олеся.
Очистить мысли от негатива помогает и шоппинг, признается собеседница. Вот только покупает она не платья, а профессиональные наряды.
“Времени ходить куда-то платья “выгуливать” нет, поэтому я покупаю медицинские костюмы. У меня их много. Я обожаю красивые медицинские наряды, — улыбается женщина. — Пациентам приятно, когда медсестра аккуратная, и у меня настроение улучшается. Меня всегда вдохновляли медсестры. Грациозные, заботливые, такие легкие, стерильные, в плане, чистые, как ангелы. И я тоже хотела быть такой”.
На вопрос, не думала ли сменить такую нелегкую профессию, медсестра быстро и уверенно отвечает: нет.
“Нам тяжело работать и жить в Украине в состоянии войны, но я бы не изменила ни профессию, ни больницу (хотя здесь у медиков огромная нагрузка), ни страну. Разве что домой с удовольствием поехала бы”, — говорит Олеся.
Напомним, ранее мы рассказывали историю медика из Азовстали Асана Исенаджиева, который спасал собратьев и пережил теракт в Еленовке.