“Мама узнала мой почерк на видео из Еленовки, так и поняла, что я там”: история медика из “Азовстали” Асана Исенаджиева
Асан Исенаджиев — медик бригады “Азов”, он спасал раненых во время боев за Мариуполь. Мужчина получил ранения во время теракта в Еленовке и тампонировал побратимам раны одеждой. Во время боев на “Азовстали” он записал обращение к президенту Турции, а сейчас проходит реабилитацию и проводит тренинги по тактической медицине.
О медицине в условиях войны, психологической реабилитации военных и собственном опыте Асан Исенаджиев рассказал в интервью Вильному радио.
Когда перед интервью я спрашиваю Асана о психологическом состоянии и его готовности вспоминать травматические события, он совершенно спокойно соглашается: “Об условиях в плену не скажу, потому что побратимы до сих пор там. А остальное — без проблем. Я, знаете, после всего пережитого потерял какую-то чувствительность, что ли, у меня ПТСР. Иногда кажется, что я рассказываю это все немного отстраненно, как будто это не со мной было”. Во время разговора он не раз подчеркнет необходимость обязательной психологической реабилитации для военных.
“Я верю в чудо, но не жду счастливого конца”
Фото окровавленных рук Асана, сложенных в форме сердца, в прошлом году облетело украинские СМИ. Его он опубликовал, находясь на “Азовстали”.
“До службы, до первого контракта я увлекался мопедами, скутерами, компьютерными играми. Я был довольно закрытым ребенком. У меня не было много друзей. Сейчас моя публичность с одной стороны приносит пользу подразделению, мы довольно быстро закрываем сборы, с другой стороны я не привык к медийности. Думаю, это не мое. Я не понимаю, как некоторые люди могут вести одновременно инстаграм, телеграм, твиттер, что-то еще, я за одной соцсетью не успеваю”, — говорит Асан.
Медийность Асана началась, когда он, находясь на “Азовстали”, опубликовал фото раненых и записал обращение с просьбой посодействовать их экстрадиции к президенту Турции Реджепу Эрдогану. На видео медик рассказал, в каких условиях находились военные и гражданские на “Азовстали”.
“Я верил, что процедура экстракшена (перемещение личного состава с территории, находящейся под контролем противника, в безопасную зону – ред.) возможна, и нас заберут. Это отчаяние, но отчаяние с надеждой. Россияне на нас бросили очень большие силы, потому что Мариуполь стал просто как символ, который нужно взять любой ценой. Мы выиграли время для всей страны. Эта орда, пытавшаяся убить нас, не усиливала их подразделения на других направлениях.
Там веришь во что угодно. Просто в какой-то момент перестаешь быть атеистом. И начинаешь верить, что не может быть так, что вот так все кончится. И начинаешь дергать за каждую ниточку, которая может подарить тебе жизнь. Мой друг сказал: “Я верю в чудо, но не жду счастливого конца”, — говорит Асан.
Полномасштабное вторжение россиях застал в Мариуполе
Перед началом полномасштабного вторжения “азовцы” проводили в Мариуполе обучение по тактической медицине.
“Мы учили гражданских, для полиции проводили обновление знаний по такмеду. В 20-х числах [февраля 2022 года — ред.] командир моего подразделения назначил меня старшим медицинского экипажа противодесантной обороны. И я был, так сказать, в горячем режиме на начало вторжения.
С 24 февраля по 1 апреля я был на “эваках” — ездил на эвакуации, также работал на стабпункте. Приходилось переезжать, стабилизировали раненых в подвале школы, в воинской части, в торговом центре “Приморье”, там была мини-операционная. Очень много лекарств парни нам привозили, шовный материал полиция привезла”, — рассказывает Асан.
На “Азовстали” не было условий для выздоровления: раны зашивали проволокой
30 марта во время очередной эвакуации раненых Асан попал под плотный авиаобстрел, с 1 апреля уже работал в азовстальском госпитале.
“Вопрос септики-асептики вообще не существовал. Мы пытались делать все максимально быстро, чтобы не вызвать дополнительного инфицирования”, — говорит мужчина.
Коли я питаю, про його поранення, Асан відмахується, каже на фоні цілодобових бомбардувань йому “пощастило”:
“Справа була в медикаментах, в їжі, воді, повітрі. До моменту, поки авіаційною бомбою не пробили шпиталь, там було дуже важке повітря. Знаєте, запах смерті: порох, труп і гній, бо ампутовані кінцівки з часом гниють. Коли заходиш в шпиталь, там такий самий запах, тільки замість пороху сеча і кал, і “надихано” — дуже висока вологість. Ми звісно прибирали, але цей важкий запах все одно був”, — розповідає медик.
Несмотря на сложные физические условия: постоянные обстрелы, нехватку пищи и воды, сложнее было перенести все это психологически.
“Физический голод, то, что ты хочешь есть, в какой-то момент пропадает, потому что организм адаптируется. Ты теряешь вес, но ты понимаешь, что если ты не двигаешься, то скорее всего умрешь не от голода, а от “прилета” какого-то”, — говорит мужчина.
В Еленовке сгорел на солнце и получил ранения во время теракта
Асан вспоминает выход из “Азовстали” так: “Самые первые мысли: “Мы выживем, мы не сгнием здесь, все будет нормально, наша жизнь не закончится здесь”.
Мужчина вместе с побратимами попал в Еленовку: сначала там не мог привыкнуть к относительной тишине, потому что не было массированных обстрелов.
“Мне было необычно, что ничего не стреляет, ничего не летит, ничего не свистит. А еще было необычно находиться на поверхности. Я сгорел тогда на солнце. Я долго солнца не видел, на “Азовстали” в госпитале я почти не выходил, только встречал эвакуации. А приехал в Еленовку, май, солнышко и я сгорел, было круто”, — ухмыляется медик.
А затем попал в барак, который взорвали во время теракта 29 июля 2022 года.
Мужчина вспоминает, спасаясь, пленные выбегали из остатков здания через стену огня.
“Каждый, кто мог бежать, хватал с собой тех, у кого тяжелые ранения. Я бежал, увидел знакомого, он хромал очень сильно, понял, что он не пройдет через эту стену сам, я его подхватил и мы вместе выбежали из барака. Все побежали к воротам. Там начали оказывать медицинскую помощь, кому могли”, — вспоминает Асан.
Часа через 3-4 пустили медиков, стало легче, у них были медикаменты. В 6 утра раненых вывезли в больницу. По военной градации раненых делят на “зеленых”, “желтых”, “красных”. В госпиталь отправляли “желтых” и “красных”. Примерно 75 ребят мы отправили, некоторые из них не дожили и умерли во время транспортировки. А выживших нас перевели в другой барак, девушки из 555-го госпиталя делали нам перевязки.
“Мама узнала, что я в Еленовке, потому что на видео узнала почерк”
“Информации не было. Сидишь, тебе говорят: “Запорожье наше, Днепр наш, Киев пал”. Какое-то время играло радио, слушали новости по радио и анализировали”, —вспоминает мужчина.
Асан Исенаджиев вернулся в Украину по обмену 31 декабря 2022 года. Вспоминает, думал, что это этапирование в Сибирь.
“Вещи дали в рандомном порядке, мне досталась “цифра” – российская форма. И россияне всю дорогу меня спрашивали “с наездом”, откуда у тебя эта форма, ты хоть знаешь, чья она и т.д…. Планов по возвращении было много: поесть вкусно, мечеть, Коран, стал более верующим”, — рассказывает мужчина.
“Все, что было в Лас-Вегасе, должно остаться в Лас-Вегасе”, так же и с пленом”
Асан спокойно рассказывает о боевых действиях и операциях под бомбами, но ни слова не говорит о том, что пришлось пережить в плену.
“Есть такая фраза: “Все, что было в Лас-Вегасе, должно остаться в Лас-Вегасе”. С пленом то же самое. Сейчас не время рассказывать об условиях, я бы это не афишировал. Это нужно будет делать после окончания “движух”.
Я в плену был относительно медийным, и на меня обращали внимание, скажем так. Думаю, лишний раз привлекать внимание к конкретному человеку не стоит. Если бы напоминание об именах конкретных пленных как-то влияло на обменный процесс, я кричал бы имена всех своих друзей постоянно”, — говорит медик.
Всем военным нужна психологическая помощь
Сейчас Асан восстанавливается после ранений в Мариуполе и Еленовке. И отмечает важность психологической реабилитации для военных.
“Относительно многих ребят я цел. Многочисленные акубаротравмы [контузии — ред.], потому что ракетами били, осколочные мелкие. Более серьезно это отразилось на психическом здоровье. Физическое можно относительно быстро восстановить. Психологические вопросы более страшные. Апатия, ПТСР – это не шутки”, – рассуждает мужчина.
Сейчас Асан проводит курсы по тактической медицине для желающих.
“Когда меня обменяли, ракета прилетела в Днепр, и там было много погибших. Я подумал, что было бы неплохо провести тренинги для гражданских по первой медпомощи. Первый тренинг был в Киеве за донаты. Потом я ездил на реабилитацию в Трускавец, параллельно проводил там тренинг. Сейчас мы учим медиков нашей бригады, других подразделений.
К сожалению, ракета может прилететь куда угодно, потому что у них там с прицелом проблемы, и, может, эти знания помогут кого-то спасти. Есть чемодан знаний, чемодан опыта и не делиться этим опытом, на мой взгляд, это преступление”, — говорит медик.
Напомним, 6 июля из плена российских захватчиков вернули еще 43 украинских защитника, в том числе защитников Мариуполя.
71Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
