Так же – от звонка до звонка – живут Изабелла Пех и ее мать Елена. Попав в плен, женщина сама запретила дочери приезжать на оккупированную территорию. Поэтому Изабелла в последний раз видела маму еще на свободе. Девушка с грустью вспоминает, что они тогда поссорились из-за пустяка.

"Моя жизнь сейчас словно на паузе, она остановилась. Я уже не надеюсь, что маму обменяют. На свободу выходит кто угодно, но не она или Валерий Матюшенко. Мне очень больно, что я потеряла надежду. Но это не значит, что мы остановимся", – говорит девушка.

"Вот наше новое жилье. Тесновато, но уютно", – приветствует нас Татьяна Матюшенко в своей квартире-студии в Славянске, где она живет вместе с сыном Павлом. И действительно, дом хоть и мал, но отремонтирован и опрятен. Все здесь женщина делала собственноручно: шпаклевала стены, обустраивала кухню, даже сделала декоративный камин. "Здесь такая иллюминация на Новый год была, – грустно улыбается Татьяна, – мы так хотели, чтобы Валерий ее увидел". Но мужчину уже несколько лет держат в плену. Сколько раз он попадал в списки на обмен, столько же раз оккупанты отказывались подтверждать, что он находится у них. И надежда освободить Валерия до завершения его тюремного срока с каждым днем угасает.

Супруги Матюшенко вместе уже около 25 лет. Раньше они жили в городе Комсомольское (ныне Кальмиусское) в Донецкой области. Татьяна занималась продажей женской одежды, а Валерий ремонтировал бытовую технику. Но когда в город пришли боевики, внимание настроенных на "русский мир" жителей начала привлекать активная проукраинская позиция семьи.

Супруги собирались на день рождения к друзьям. Вечер должен был пройти весело, но праздничным планам не суждено было сбыться.

За несколько часов до вечеринки Валерий вышел прогуляться.

Почти в полночь Татьяна вызвала местную "милицию" и написала заявление о пропаже мужа. "Правоохранители" даже взяли зубную щетку Валерия, будто собирались искать его по ДНК. Не слишком на них рассчитывая, Татьяна сама поехала по блокпостам и лесопосадкам с фотографией пропавшего мужа. Но поиски были напрасными.

Уже на следующий день начали рассказывать, что Валерия забрали работники т.н. "Министерства госбезопасности (МГБ) ДНР". Впоследствии Татьяна узнала, что мужу надели мешок на голову и увезли в неизвестном направлении. Узнав об этом, она поехала в здание "МГБ", чтобы подтвердить слухи. Но там сначала ничего не говорили.

Она узнала, что боевики инкриминируют Валерию "шпионаж". В их "кодексе" это статья №321. По "соседней" 320-й статье – "государственная измена" – два года спустя "осудят" Елену Пех.

Роднее человека, чем мама, у Изабеллы Пех нет. Отец бросил семью много лет назад, а когда узнал, что бывшая жена попала в плен, помогать не захотел.

До войны Елена Пех жила в Горловке, где работала старшей научной сотрудницей в художественном музее. Ее дочь проживала неподалеку, в Донецке. В отличие от супругов Матюшенко, Елена с Изабеллой уехали из оккупации вскоре после "референдума" и поселились в Одессе. С тех пор девушка ни разу не видела родной город, а ее мама время от времени возвращалась туда. В Горловке у нее осталась квартира, а в Дебальцево – мать, недавно перенесшая инсульт. Ехать на подконтрольную территорию она отказывалась – не хотела бросать кур.

Каждый раз возвращаясь в Горловку, Елена с сожалением отмечала, как город постепенно чахнет. Свои впечатления женщина описывала в стихах. Вот один из отрывков:

Вокруг дома, где жила Елена, оккупанты обустроили свою военную часть, и попасть в собственный двор женщина могла только по пропуску. Осознавая, что рискует поплатиться за нетипичные для жителей псевдореспублики взгляды, она все равно продолжала ездить в ОРДО.

Опасения сбылись. 9 августа 2018 года боевики ворвались толпой в квартиру Елены и, угрожая оружием, начали задавать непонятные для женщины вопросы.

Елену Пех обвинили в "шпионаже", "вербовке" и "переправке людей на подконтрольную территорию".

Позже статью переквалифицировали в "государственную измену".

Больше недели Изабелла не могла дозвониться маме. О том, что она попала в плен, девушка узнала только на десятый день.

Валерия Матюшенко почти год удерживали в тюрьме боевиков "Изоляция". Обо всем, что с ним там происходило, жена узнавала только от бывших пленных, сидевших рядом с ее мужем. Они рассказывали, что Валерия пытали электрическим током, избивали и сломали ребра, а постельное белье, которое Татьяна передавала мужу, было залито кровью.

За время пребывания в заключении здоровье Валерия сильно ухудшилось. Еще до плена у него был синдром Туретта – нейропсихические расстройство, проявляющееся в виде тиков. Под ежедневными пытками заболевание обострилось настолько, что сейчас между тиками проходит всего несколько секунд.

К перечню болезней добавилось и воспаление щитовидной железы. Татьяна переживает, что это может перерасти в онкологию. Кроме того, у заложника развилась паховая грыжа, которая давит на кишечник. Ему нужна операция.

Передать мужу лекарства крайне тяжело, а сделать обследование – почти невозможно. Иногда приходится писать письма "высшему руководству" боевиков, чтобы получить разрешение на проведение анализов. В то же время т.н. "омбудсмен по правам человека в ДНР" Дарья Морозова уверяет, что с Валерием все в порядке.

Пока никто не знал, где находится Елена Пех, боевики над ней издевались, утверждает дочь пленной.

Женщина говорила, что пытали ее россияне. Это она опознала по говору. На головах у них были балаклавы, а вместо имен – одни позывные.

За полтора месяца в плену твердый характер Елены дал трещину. В камере она нашла ржавый гвоздь и порезала вены. Своей кровью женщина написала на стене камеры послание главному палачу, который над ней издевался. Изабелла утверждает, что эту надпись до сих пор не стерли, и он может служить доказательством того, что ее маму там удерживали. Точного содержания послания девушка не раскрывает, обозначив его посыл лишь в общих чертах: "Я не преступница. Ничего плохого я не сделала. Палача ждет наказание за все его зверства".

Один из конвоиров вовремя заглянул в камеру Елены. Увидев, что женщина истекает кровью, он вызвал "скорую". Но ее не пустили. Вместо этого пленнице перевязали руки тряпками. Елена выжила, но мучения продолжились.

Почти 7 месяцев Татьяна не видела мужа. Впервые за все это время они встретились на одном из "судебных заседаний", в феврале 2018 года, когда она тайно приехала на оккупированную территорию. Татьяну не ожидали увидеть ни судьи, ни боевики, ни даже сам муж. Женщина вспоминает, как после заседания она смогла подойти к Валерию и держала любимого за руки сквозь прутья решетки.

Это была пока что единственная встреча Татьяны и Валерия с момента заключения. На другие заседании ходили родители Татьяны – она вынуждена была уехать из оккупированной территории, поскольку ее также хотели незаконно задержать. Свой "приговор" Валерий получил 28 марта 2018 года. Невольника "осудили" к 10 годам тюрьмы в Макеевской колонии №23.

Пока Матюшенко слушал вердикт "судей", Елена Пех сидела в камере-одиночке. В СИЗО ее перевели в ноябре 2018-го. Когда началось следствие, над женщиной уже не издевались. Около года ее "дело" рассматривали в досудебном порядке, а затем начались слушания. 27 марта 2020 года Елену "осудили" к 13 годам лишения свободы.

Чтобы хоть как-то почувствовать присутствие мамы, Изабелла носит ее кольцо. "Вы не подумайте, я не замужем", – говорит она, показывая на украшение на безымянном пальце.

Когда Татьяна и Изабелла уже знали, что их родных удерживают боевики, нужно было переходить к следующему этапу – подтверждению их как пленных.

Через две недели после задержания Валерия Татьяна Матюшенко приехала на подконтрольную территорию и сразу же подала заявление в украинскую полицию на розыск мужа. 2 дня спустя она прислала документы на обмен в Центр освобождения пленных СБУ (далее – Центр). Для этого надо было собрать немало доказательств.

По данным Уполномоченной Верховной Рады по правам человека Людмилы Денисовой, в плену оккупантов сейчас находятся 236 гражданских лиц и 40 военнослужащих. Еще 258 человек числятся пропавшими без вести.

Сначала на переговорах в Минске, которые проходили в ноябре 2017 года, Валерия Матюшенко официально подтвердили как пленника. Татьяна ждала освобождения мужа еще в декабре того же года. Однако в списки на обмен его так и не внесли. Боевики все "переиграли". После этого женщина решила поехать к т.н. "уполномоченной" по правам человека самопровозглашенной "ДНР" Дарьи Морозовой.

И теперь ситуация выглядит следующим образом: украинская сторона подтверждает Валерия, а боевики – нет. Несмотря на справки из "МГБ" и "Верховного трибунала", несмотря на "приговор", публикации о Валерии в соцсетях "официальной представительницы ДНР" Дарьи Морозовой и даже видеоподтверждение, боевики продолжают утверждать, что Валерия у них нет. А теперь и вовсе говорят, что мужчина якобы находится в розыске. Складывается впечатление, что "МГБ" и другие структуры на оккупированной территории не могут выбрать общую версию.

Подобная ситуация и у Изабеллы. Боевики не реагируют на ее обращения, потому что видят в запросах фамилию "Пех".

Украинская сторона и дальше запрашивает Елену на обмен у так называемых "властей" ОРДО, но все напрасно.

Поэтому пленные стали предметом политического шантажа, уверена девушка.

Изабелла и Татьяна неоднократно выходили под стены Офиса президента с фотографиями родных. Так они хотят достучаться до властей и международного сообщества.

Но бороться становится все труднее. Изабелла признается: в какой-то момент ее психологическое состояние дошло до критической точки. Она называет это словом "пас".

Сейчас девушка чувствует себя немного лучше. Не в последнюю очередь – благодаря Татьяне.

Последний крупный обмен пленными был в 2020 году накануне Пасхи. Тогда на подконтрольную территорию вернулись 20 украинцев. А уже осенью в Трехсторонней контактной группе заговорили о еще одном масштабном обмене. Планировали освободить удерживаемых по формуле "всех установленных на всех установленных". В списках было 100 украинцев, находящихся в неволе. Их должны были передать до Нового года. Называли даже вероятную дату – 15 декабря. Но Россия и представители т.н. "ЛДНР" отказались от обмена. Обвинили Украину – она якобы не выполняет соглашения по процессуальной очистке освобожденных. С тех пор планы на обмен не продвигаются дальше переговоров.

А в это время родственникам пленников остается только ждать. Чтобы не падать духом, Татьяна Матюшенко уже мечтает об отпуске с мужем после его возвращения и реабилитации. Изабелла так далеко не заглядывает. Лишь хочет снова обнять маму.