За коллаборационизм украинцев начали судить с начала полномасштабного вторжения. Раньше такой статьи в Уголовном кодексе не было. Что считается сотрудничеством с оккупантами? Как коллаборантов судят сейчас? Кого из тех, кто остается в оккупации, согласно закону считают коллаборантами? А что не равно коллаборационизму — разбираемся с адвокатами, анализируем судебные приговоры и ищем пробелы в нынешнем законе.
Проводила перепись жителей Торского во время оккупации, регистрировала въезд-выезд в село, организовала оформление пенсионных и других соцвыплат по законодательству РФ, собирала жителей на уборку села и массовые мероприятия с оккупантами. За это в январе 2024 года жительницу Торского Лиманской громады Наталию Зеленскую осудили за коллаборационизм. Суд признал женщину виновной в сотрудничестве с захватчиками, так как во время оккупации в 2022 году она добровольно стала “уличной Торского сельского совета Краснолиманского района администрации г. Енакиево ДНР”.
Женщина признала вину, и ей запретили 10 лет работать в органах государственной власти и местного самоуправления и конфисковали дом. Приговор, в котором женщину признали виновной по ч. 2 ст. статье 111-1 УКУ “Коллаборационная деятельность”, опубликовали в Едином государственном реестре судебных решений.
По наблюдениям адвоката Юрия Васильева, сотрудничающего с Региональным центром по предоставлению БПП в Донецкой и Запорожской областях, количество расследований случаев сотрудничества с агрессором растет после деоккупации украинских территорий.
“О коллаборационизме дела появляются, когда освобождают территории. Когда появляется доступ к этой информации. Думаю, когда Украина деоккупирует новые участки, там будет много таких случаев”, — говорит адвокат.
Статья о коллаборационизме появилась в Уголовном кодексе Украины в марте 2022 года по закону № 2108-IX. Минимальное наказание за коллаборационизм — лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от десяти лет, максимальное наказание — пожизненное заключение. Кроме того, суд может назначить штраф или исправительные работы в виде наказания.
0
правонарушения с признаками коллаборационной деятельности в 2022 году зафиксировала Донецкая областная прокуратура
До суду направили 59 справ, в яких обвинувачені отримали покарання. 10 проваджень закрили.
0
правонарушения с признаками коллаборационной деятельности в 2022 году зафиксировала Донецкая областная прокуратура
141 коллаборациониста осудили, 3 дела закрыли.
публичное возражение агрессии против Украины
добровольное занятие должности в оккупационных администрациях
пропаганда в поддержку вооруженной агрессии против Украины
передача материальных ресурсов оккупантам
участие в проведении рефендумов на временно оккупированных территориях
проведение политических и информационных мероприятий с оккупантами
добровольное занятие должности в «правоохранительных органах оккупантов», участие в НВФ
добровольное занятие должности в незаконных судебных или правоохранительных органах, созданных на временно оккупированной территории, а также добровольное участие гражданина Украины в незаконных вооруженных или военизированных формированиях, или в вооруженных формированиях государства-агрессора или предоставление таким формированиям помощи в ведении боевых действий против Вооруженных Сил Украины.
Если суд признает человека виновным в коллаборационизме, наказание зависит от того, что именно он сделал.
“Например, статья 111-1, “Колаборационная деятельность”, но часть вторая (добровольное занятие гражданином Украины должности, не связанной с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, в незаконных органах власти, созданных на временно оккупированной территории, в том числе в оккупационной администрации государства-агрессора – ред.).
Часть вторая не предполагает задержания человека или предоставления ему реального срока заключения. Это квалифицируется не как преступление, а как проступок. И поэтому здесь человек не обязательно может сидеть за решеткой, но все равно получит наказание. Может быть либо срок с отсрочкой, с испытанием срока и условное наказание. Или человека могут отпустить, но конфисковать полностью все его имущество”, — объясняет руководитель прессслужбы ГУ СБУ в Донецкой и Луганской областях Галина Прищепа.
Она уточняет, что квалификация правонарушения зависит от последствий действий.
“Например, человек выполнял такую общественную работу, как уличный, или руководитель микрорайона и собрал списки местных жителей, которые остались на оккупированной территории, и передал их оккупантам (как было в Лимане — они собирали информацию, якобы для раздачи гуманитарной помощи, но по факта передали личные данные людей, оставшихся на оккупированной территории). Здесь наказание более строгое, и этих уличных судили уже более строго.
Но если человек просто раздавал гуманитарную помощь или передавал в администрацию нужды местных жителей, говорил, что там по такому адресу нужно починить окна или еще что-нибудь, — это уже проступок. Да, она сотрудничал с оккупантами, но каких-то страшных действий, которые привели к тяжелым последствиям, не было”, — говорит Галина Прищепа.
По данным из аналитического отчета “Колаборационная деятельность и пособничество государству-агрессору: практика применения законодательства и перспективы его совершенствования”, из-за нечеткости прописанных норм правоохранителям сложно разграничивать статью 111-1 “Коллаборационная деятельность” и 111-2 “Пособничество государству-агрессору”. К тому же часто обвиняемых в сотрудничестве с врагом могут судить по нескольким схожим статьям: например, о государственной измене и сепаратизме. Несмотря на сходство обвинений, за государственную измену чаще наказывают тех, кто занимает должности в оккупационных администрациях или воюет на стороне РФ, а за сепаратизм, например, тех, кто организовывал незаконные референдумы.
Кроме того, из-за общественного интереса к делам о коллаборационизме, судьи чаще признают обвиняемых виновными, чем оправдывают. Юрий Васильев говорит, что приговор не зависит от региона, а повлиять на решение суда может признание вины и то, по собственному ли желанию человек сотрудничал с оккупантами.
Так, несовершеннолетнего жителя Клещеевки в мае 2023 года за сотрудничество с захватчиками приговорили к 10 годам лишения свободы и запретили в течение 15 лет работать на работе, связанной с выполнением функций государства и местного самоуправления. По данным следствия, осужденный передавал оккупантам информацию о перемещении украинских военных весной-летом 2022 в Бахмуте.
А, например, электрик из Лимана Дмитрий Герасименко обжаловал приговор, в котором был признан виновным в коллаборационизме. Его осудили на три года колонии, пишет издание “Грати”. Мужчина в оккупации возглавил службу, которая восстанавливала энергоснабжение и подчинялась так называемому “министерству энергетики ДНР”. Дмитрий признал вину и объяснил, что согласился занять должность, чтобы прокормить больных родителей, к тому же городу был нужен свет.
“Свет-то хотели мы, а не оккупанты. Оккупанты развернулись и уехали, а свет хотели мы. И работать он пошел, потому что оказался без работы. Да и не было таких специалистов, как он. Он такой башковитый парень”, — говорит председатель уличного комитета из Лимана, знакомая с Дмитрием.
Мужчина обжаловал приговор, и апелляционный суд смягчил наказание — мужчине дали два года условно без конфискации имущества.
Мы спросили в соцсетях Вильного радио, должны ли, по мнению читателей, нести ответственность за сотрудничество с оккупантами любые руководители, работающие в оккупации, независимо от отрасли.
0
респондентов ответили ДА
0
респондентов ответили НЕТ
Определение коллаборационизма достаточно широко и под него могут подпадать разные сферы жизни, говорит директор Краматорского местного центра по оказанию бесплатной вторичной правовой помощи Виктория Харенко.
“Коллаборационная деятельность — это сотрудничество в широком спектре отношений человека с государством-террористом, особенно касается тех, кто остается на временно оккупированной территории.
Какие действия могут быть как коллаборация расценены? Конечно, если люди в незаконных органах власти добровольно занимают должности в администрациях или исполкомах. Если человек добровольно идет работать “правоохранителем” в оккупации, если присоединился к незаконным вооруженным формированиям или армии РФ.
Также добровольное занятие должностей руководителей предприятий, организаций также может подпадать… Скажем так, любые руководители формально, якобы сотрудничают, и эти действия также можно квалифицировать как коллаборационную деятельность”, — говорит юрист.
И отмечает, что важный признак преступления — действия должны быть направлены в ущерб интересам Украины.
Человек, работающий на временно оккупированной территории, не является автоматически коллаборантом. То, что люди остались на временно оккупированных территориях, это само по себе не сотрудничество. Эти люди должны продолжать жить, они должны продолжать работать, учиться. То есть жить в условиях, в которых они оказались. Которые не могли, например, уехать. Не желали уехать, но при этом они не желают сотрудничать с РФ, а желают просто выживать.
По словам юриста, все дела суды рассматривают индивидуально. Впрочем, важную роль играет цель правонарушения. Сотрудничал ли человек с оккупантами добровольно или вынужденно. Имел ли желание или боялся репрессий или шантажа.
“Нужно различать и цель, с которой эти действия совершаются, и был ли умысел, и на что он был направлен: в ущерб Украине или человек, возможно, сотрудничал вынужденно”, — рассказывает юрист.
Согласно статье 40 Уголовного кодекса Украины
не является преступлением действие или бездействие под непосредственным влиянием физического или психологического принуждения.
“В таких случаях человека могут и освободить от ответственности при определенных обстоятельствах. Это должен решать суд.
Под коллаборационную деятельность подпадает, если человек сознательно и добровольно сотрудничает с врагом и фактически действует в интересах агрессора и в ущерб своему государству. Это суть коллаборационной деятельности”, — уточняет Виктория Харенко.
“Например, люди имеют там (на временно оккупированной территории — ред.) бизнес, и у них есть жилье, родственники, какие-то обстоятельства, которые заставили их остаться. С этим тоже нужно считаться. То есть каждое действие, которое по мнению закона противоправно, должно рассматриваться очень тщательно и даваться оценка именно судебными инстанциями этим действиям.
Мотивы совершения разные. Стремление к наживе, или ненависть к государству, на территории которого они проживают, или желание спасти свою жизнь, угроза каких-либо репрессий. Подобный шантаж часто касается педагогических работников”, — объясняет Виктория Харенко.
В украинском законодательстве нет ответственности за получение документов государства-агрессора жителями временно оккупированных территорий.
“То, что человек имеет [российский] паспорт и получает там или пенсию, или зарплату — это само по себе не подтверждение того, что он сотрудничает или соглашается с незаконной властью. За получение паспорта ответственности нет. Были попытки, вроде даже какие-то законопроекты, которыми хотели ввести ответственность для тех же нотариусов, адвокатов, каких-то регистраторов, за то, что они осуществляют свою профессиональную деятельность по тем нормам, законам, правилам на временно оккупированных территориях. Но такой ответственности на сегодняшний день не существует”, — рассказала директор Краматорского местного центра по предоставлению бесплатной вторичной правовой помощи Виктория Харенко.
По словам адвоката Юрия Васильева, что касается документов страны-агрессора, ответственность по украинскому законодательству предусмотрена для тех людей, которые организуют выдачу паспортов, водительских удостоверений и других бумаг.
“Получил он этот паспорт. Но его не лишали даже украинского гражданства, да? Да. Он не перестает быть гражданином Украины. У него есть российский паспорт, но его никто не лишал украинского гражданства. А обстоятельства получения, ну, там могут быть разные. Это не основание считать, что это коллаборант, потому что он получил. Под ответственность попадают не те, кто получает российские паспорта, а те, кто их выдает”, — объясняет Юрий Васильев.
По словам адвоката Юрия Васильева, избрать человеку наказание только на основе публикаций в соцсетях или медиа оккупантов суд не может. Для подтверждения или опровержения вины правоохранители должны собрать достаточное количество доказательств.
“Какие доказательства? Во-первых, это информация самих проживающих там жителей: соседи подозреваемого, знакомые, например. Во-вторых, документы, оставшиеся после деоккупации в учреждениях, например, приказы о приеме на работу и т.д. Конечно, показания самого человека”, — говорит Юрий Васильев.
Подозревать в сотрудничестве с врагом могут тех, кто работает в оккупации на руководящих должностях, в псевдоадминистрациях и правоохранительных органах, или воюет на стороне РФ против Украины. Также обвинения в коллаборационизме могут получить те, кто пропагандирует и оправдывает агрессию РФ, помогает войскам государства-агрессора, ведет с ней хозяйственную деятельность, организует незаконные выборы и референдумы.
Но наказание зависит от мотивов подозреваемого и того, признает ли он свою вину.
Это один из текстов спецпроекта о преступлениях против основ территориальной безопасности. Наши журналисты также рассказали, за что могут обвинить в госизмене и сепаратизме.
Работа над этим материалом стала возможна благодаря проекту Fight for Facts, реализуемому при финансовой поддержке Федерального министерства экономического сотрудничества и развития Германии.