“Вдохновение — это биохимия”. Композитор о сложности современной музыки простыми словами (интервью)

Алексей Шмурак создает музыку, которая играет в Украине и за рубежом. Он окончил консерваторию, но быстро понял, что эксперименты в музыке для него более интересны, чем академические жанры. О музыке, которая нравится всем, успешных музыкантах-самоучках, эйджизме в искусстве и многом другом композитор и саунд-артист рассказывает в интервью.

С какого возраста Вы занимаетесь музыкой?

Я родился в 1986 году, занимаюсь музыкой с 1993 года. С 6,5 лет пошел в музыкальную школу, потом учился в 10-летке — это специализированная школа, как среднее специальное образование. А затем я поступил в консерваторию (Киевская государственная консерватория, — ред.) на композиторское отделение и получил диплом по композиторскому образованию.

Но параллельно с этим я учился как пианист, до консерватории, и, собственно говоря, моей первой карьерной площадкой был ансамбль Nostri Temporis — это такой коллектив, который мы с моим коллегой-композитором Максимом Коломийцем создали в 2007 году и который существовал где-то до 2017 года. Этот ансамбль играл музыку современных украинских и зарубежных композиторов и инициировал какие-то междисциплинарные проекты. Одним из них был проек, который назывался ЗвукоИзоляция, который мы проводили на территории завода “Изоляция” в Донецке. Это еще, естественно, до оккупации. Таким образом, у нас установился контакт с фондом “ИЗОЛЯЦИЯ”. Много-много лет спустя уже фонд «ИЗОЛЯЦИЯ» обратился ко мне как к лектору с просьбой прочитать там лекции, сделать воркшоп.

Получается, что еще когда я занимался исполнительством академической музыки, играл на фортепиано, дирижировал, выдумывал проекты — я понял, что ограничивать себя только рамками академической музыки: сочинять ноты, исполнять эти ноты, свои или чужие, дирижировать ими и так далее — мне этого мало. Это не та рамка, в которой я чувствую себя комфортно. Потому я стал экспериментировать. У меня был песенный проект, который называется «Истерический дог». Такой Lo-fi-андеграундный проект, такой нишевый, немного издевательский. Я начал сотрудничать с представителями других дисциплин: с хореографами, режиссерами, художниками, виджеями и т.д. И таким образом постепенно вышел из этой узкой ниши академического композитора, в которой я был в первые 22-23-24 года своей жизни.

Сколько на Вашем счету музыкальных произведений и где их можно услышать?

Наверное, самый легкий способ — это просто ввести мое имя в YouTube и там послушать, что выскочит. То же самое в SoundCloud, только на латинице надо набирать. Есть моя музыка и на узкоспециализированных сайтах. Но с академической музыкой сложилась такая странная ситуация, что композиторы пишут ноты, они заботятся, чтобы эти ноты правильно сыграли. Но академические композиторы очень редко заботятся о качественном саунд-продакшне своих записей. То есть сам качественный саунд-продакшн характерен либо для исполнения старой классической музыки (условно Моцарт, Вагнер и т.д), либо для неакадемической музыки: поп, рок и прочее. А вот как раз современные академические композиторы на постсоветском пространстве, где нет мощной индустрии, поддержки государства или институциональной, очень мало качественных записей. Только в последнее время начало что-то появляться. Поэтому у меня не так уж много действительно качественных записей с точки зрения именно качественного саунд-продакшна. В основном записи моих произведений, которые есть в интернете, — это живые записи, и там есть свои моменты: шум аудитории и т.д.

Насколько сложно написать хорошую композицию с точки зрения композитора?

Это зависит от контекста. Условно говоря, есть много историй, когда композиторы очень быстро писали качественную музыку вынужденно. Либо у них заказчик требовал срочно, чтобы все было выполнено, либо просто такие были психические условия. Например, Шостакович написал Симфонию №7 очень быстро, такая была ситуация. Известны случаи, когда заказчики запирали композиторов в их комнатах и ​​требовали: «Пока не закончишь партитуру — ты отсюда не выйдешь». Такое было в истории. Но бывают и совсем другие случаи, например, если взять западную Европу, условно Францию, Германию, Швейцарию, Австрию, то очень часто композиторы там находятся в гиперпривилегированном положении. Когда они могут себе позволить жить в какой-нибудь резиденции, в каком-нибудь красивом замке, вилле, или еще где-нибудь, путешествовать и долго писать музыку. Это зависит от экономики прежде всего: если экономика композитора такова, что ему обеспечивают не только бытовые потребности, но и в определенной степени исследовательскую деятельность, то можно потратить достаточно много времени. А бывают и другие случаи, когда нужно что-то срочно сделать. В таком случае имеет значение именно мастерство и профессионализм. Например, барочные композиторы Гендель, Вивальди и другие писали очень быстро и очень много. У них просто не было выбора. Их заказчики — короли, князья, церковь и т.д. — требовали, условно, каждую неделю по кантате, каждые две недели по симфонии. И они писали их.

Быть композитором — это больше о вдохновении или рутинной работе? Как это происходит у вас, а как работают другие музыканты?

Мне кажется, что в любом профессиональном деле есть рутинные практики. Звукорежиссер, если он не знает, как крутить фейдеры, или мьютить каналы — он просто не сможет быть звукорежиссером, какое бы вдохновение у него ни осенило. То же самое, я думаю, и с другими профессиями. Безусловно, рутина есть и в работе композитора. Это зависит от того, в какой технической среде он работает. То есть, если взять композиторов неакадемической музыки, работающих с электроникой, то для них рутина — это создать проект, правильно разделить его по дорожкам, правильно пространство построить, всякого рода обработки и прочее. Для нотного композитора рутина — это создать план партитуры, понять, где что у него находится, быстро эту партитуру расчертить. То есть опыт рутины — это то, что позволяет быстро делать нужные тебе вещи. А вдохновение — это биохимия. Это, условно говоря, какие-то гормоны взыграли, какие-то обстоятельства у тебя сложились, что-то символическое у тебя сложилось в голове и у тебя быстрее или лучше пошло. Но в целом только на вдохновении работать невозможно.

Вы ведете музыкальный подкаст, который называется «#АШОШ». Как пришла такая идея и какой из роликов можете порекомендовать для ознакомления?

Наверное, нужно начать с того, что делаю я его не сам, а со своим коллегой Олегом Шпудейко. Это электронный композитор без академического образования, который в последние годы стал очень известным. Его музыка получила в том числе международное признание. Мы сотрудничаем с ним с 2013 года, то есть уже 8,5 лет. За это время мы уже многое сделали. Это были и инсталляции для музеев, например, наши произведения хранятся в коллекциях Национального художественного музея в Киеве и Музее современного искусства в Одессе. Мы делали перформансы, сотрудничали с такими организациями, как “Плівка” и “Ухо”. У нас были и концерты за границей, например, в Берлине. И где-то с 2019 года мы поняли, что нам было бы неплохо заняться какой-то деятельностью, в которой мы бы вербально, то есть словесно, текстуально оформляли наши мысли и опыт. Сначала появился влог «#АШОШ» — видеоролики, где мы говорили на ту или иную тему, подыскивали какой-то материал.

Среди гостей был украинский артист, который работает в жанре Ambient, Игорь Яливец из Днепра, был российский пианист современной академической музыки Михаил Бузин, который играет всякую сложную странную музыку на рояле. Был еще один композитор, который работает в компании Endel – это компания, создающая нейросети, которые генерируют музыку. В целом мы находимся в эпохе, когда постепенно ручной труд (я имею в виду арт, искусство) все больше делегируется работам. В частности, эта корпорация создает удобные интерфейсы для того, чтобы человек мог подстроить под себя машину, которая будет потоково выдавать ему музыку.

«#АШОШ» — это прежде всего платформа для людей, у которых нет специального образования, но которые интересуются чем-то необычным в музыке. Мы не говорим о самом верхнем, очевидном слое попмузыки. То есть, мы не обсуждаем что-то вроде новых клипов «Океана Эльзы». Но вместе с этим мы не углубляемся в такую ​​гиперузкоспециализированную терминологию. Мы находимся где-то посередке: стараемся говорить понятным языком, объяснять такие вещи, находить такие метафоры, через которые можно объяснить необычную музыку людям, которые ею интересуются.

У нас уже образовалась определенная аудитория, у нас около 2 тысячи подписчиков в Telegram, есть и патроны на Patreon. То есть люди, которым это необходимо на постоянной основе. Это уже превратилось, возвращаясь к предыдущему вопросу, в рутинную практику.

Какие музыкальные жанры вы могли бы назвать любимыми, а какие наоборот? Есть ли вообще такое понятие, как хорошая и плохая музыка, высокая и низкая?

Это все какие-то социальные фреймы, зависящие от того, о каких ценностях вы говорите. Представим себе «гопника» — для него высоким жанром будет «блатняк». Если мы представим профессора консерватории, то для него высоким жанром будет классическая музыка и так далее. Все зависит от того, какой у вас опыт и какие ценности у вас сформировались в течение жизни.

Если говорить обо мне, то, конечно, мне ближе всего академическая музыка, но также я очень люблю джаз и многие направления неакадемической музыки, например, IDM, босса-нова. Из рок-музыки мне нравится прогрессивный рок, артрок. Вообще я в меньшей степени по жанрам для себя музыку «тарифицирую», а в большей степени по тем ощущениям, которые она у меня вызывает.

Возможно ли стать профессиональным музыкантом, если начать играть на музыкальном инструменте не с детства, а уже во взрослом возрасте?

Это очень сложный вопрос. Дело в том, что есть ряд вещей, которые действительно важно осваивать в психофизиологически гибком состоянии. Это, в первую очередь, касается каких-то тонких настроек слуха и рук, то есть тактильных ощущений. Например, если взять такой инструмент, как скрипка, то для того, чтобы действительно хорошо на ней играть (есть такое мнение специалистов), нужно уже в детском возрасте начать устанавливать связь между слухом — теми функциями мозга, которые касаются слышания разных тонкостей (высоты звука, тембра, интонации и т.п.) и руками.

Что касается фортепиано, то здесь проще в целом, и по «интерфейсу» фортепиано очень простой инструмент. Поэтому подавляющее число людей что-то могут на нем сыграть — какой-то “Чижик-Пыжик” и так далее.

А если говорить о духовых инструментах, это зависит от того, какой он. Блокфлейту, мне кажется, человек может освоить в любом возрасте. А вот, например, флейту или трубу, валторну, гобой — это адски сложные инструменты в плане именно того, чтобы добиться на них качественного тембра. Я в детстве учился играть на кларнете, и благодаря этому я на кларнете и саксофоне какие-то звуки издать могу. Но когда мне в виде шутки дали флейту и сказали: «Ну-ка, Леш, попробуй что-то на ней сыграть», я потратил где-то полчаса, чтобы издать хотя бы один звук.

Словом, есть физические факторы, связанные с мышцами, нервами и т.д. А есть факторы больше культурные и психологические, которые, мне кажется, могут быть адаптированы. Я могу себе представить человека, который решил в 30 лет начать любительски играть на фортепиано, и уже через 5-10 лет мог бы играть какие-то произведения средней трудности.

Распространено ли понятие эйджизма в музыкальной сфере?

Это очень хороший вопрос, не задумывался над этим. Если посмотреть на те жанры, которые связаны с фреймом молодежности и протестности, то там, получается, эйджизм есть. Очень легко себе представили девочку лет 20 (я имею в виду Билли Айлиш), поющую о том, какая она не такая. Но если это будет петь с теми же интонациями и посылом женщина лет 50 — это уже будет выглядеть как китч, как пародия. То же самое и в академической музыке. Если какой-нибудь 35-летний или 40-летний композитор напишет какую-нибудь симфонию или другое серьезное произведение — это воспримут нормально. Но если это попробует выдавить из себя 6-летний мальчик или 7-летняя девочка, люди скорее всего не поймут.

Но это связано, как мне кажется, с какими-то культурными фреймами. А культурные фреймы, в свою очередь, происходят из биологии. Получается, что есть период накопления информации, есть период пубертатный — бунт против системы, есть период успокоения, кристаллизации, а есть период высокого, интеллектуального и еще чего-то. Так что, скажем, Бетховен, будучи неглупым и довольно трудолюбивым человеком, до настоящих глубин мог пробиться в возрасте около 50 лет. Но не потому, что до этого он был глупее. Он не был глупее, просто ему нужно было остыть на уровне даже психики. Тут гормоны, конечно, играют огромную роль. Да и обществу это легче воспринять. Общество смотрит на фигуру композитора и понимает, что от него можно ожидать, а что нет. Поэтому в этом плане возраст может играть роль дополнительного фактора привлечения внимания к тому или иному аспекту.

Как Вы относитесь к современной музыке, которая популярна у широких масс?

Она очень разная. У широких масс что популярно — поп-музыка, которая является компромиссной? Но почему она компромиссна — потому что нужно удовлетворить огромное количество людей. Феномен поп-музыки — это феномен некой культурной “уравниловки”. Появилось огромное количество людей, у которых есть экономическая возможность оплачивать концерты или подписываться в Spotify и прочих сервисах на артиста или какие-нибудь плейлисты. Таким образом нужно удовлетворить всех. А все то, что должно удовлетворить всех, должно быть унифицировано. Это происходит не только в музыке, но и в еде, одежде и т.д.

Но вместе с тем мы живем в достаточно “жирные” времена, поэтому сейчас очень много нишевой музыки, которая чувствует себя очень даже недурно. Я считаю, что сейчас жаловаться особенно и не на что. Понятно, что в разных государствах разная экономическая ситуация, но в целом мне трудно представить такой жанр, такую ​​нишу, такого артиста, который мог бы сказать: «Меня никто не понимает». Что бы ты ни делал, найти аудиторию можно. Если ты делаешь это довольно элегантно, четко, ясно и настойчиво, ты пробьешься.

А что касается поп-музыки, то это бизнес. Как я могу это осуждать? С таким же успехом если бы я спросил, почему такие стандартные размеры супа в “Пузатой хате”, это было бы смешно. Очевидно, им так удобно.

Почему у детей и молодежи популярна довольно простая музыка, такая как поп или хип-хоп?

Для начала я просто не согласен с этим утверждением. Современная поп-музыка невероятно сложна. Она аранжирована и продумана до мельчайших деталей. Хип-хоп сейчас достиг таких высот, таких глубин. Если перенестись на машине времени в какие-нибудь 80-е годы, подойти к Wu-Tang Clan, или еще к кому-то и спросить: “Представляете ли вы, что произойдет с вашим направлением через 20 лет?” – они бы просто не поверили.

Нет, я совсем не согласен, мне кажется, что сейчас очень сложная и многомерная массовая культура. Просто у них есть разные ответвления. Есть более компромиссные вещи, которые пытаются, как губка, впитать все самое популярное: ритм, мелодию, тембр и т.д. Но эти компромиссные вещи — это своего рода конвенция. Люди договорились считать, что мы живем в таком-то обществе, с такими-то законами. Это неизбежно. На планете живут 7,5 миллиардов человек, есть куча государств, куча культур, им нужно как-то уживаться — поэтому приходится придумывать такие компромиссные формы.

Но те же жанры, такие как хип-хоп или поп, имеют много ответвлений: есть инди-поп, есть очень андеграундный хип-хоп — это все сложно, изысканно, многомерно. При желании каждый может найти очень тонкие вещи. В то же время условно 30-40 лет назад это было гораздо труднее — не было интернета, не было каких-то специализированных форумов, не было образовательного контента. Сейчас в YouTube подкастеры делают огромное количество просветительского и учебного контента не только о музыке, но и других медиа. Я регулярно наталкиваюсь на популярные ролики с десятками, а то и сотнями тысяч просмотров, в которых рассматривают очень сложную литературу. Когда я был подростком или юношей, читая какого-нибудь Лема или еще кого-то, я не мог себе представить, что придет время, когда это будет объектом для рассмотрения в популярном регистре. Потому в этом плане у меня никакого пессимизма нет.

Вы упомянули о YouTube-контенте, скажите, возможно ли обучиться музыке, не посещая музыкальную школу, а просматривая только обучающий контент на YouTube?

Да. Можно. Мой коллега Олег Шпудейко ни разу не был в музыкальной школе, не посещал никаких уроков. Он смотрел обучающие ролики, скачивал определенные приложения, которые тренируют слух, память, ритм. Он читал книги, в основном на английском, по истории и теории музыки. Да он, возможно, не напишет симфонию, но со своими задачами (которые довольно сложны и тонки) он прекрасно справляется.

Когда мы говорили о рутине, Вы сказали, что многое сегодня можно поручить компьютерным технологиям. Можно ли с такой точки зрения сказать, что писать музыку стало легче?

Да, конечно. Я бы даже сказал, что не просто музыку стало писать легче, а разную музыку стало писать легче. Условно, в барочное время были клишированные формы, в которых каждый мало-мальски грамотный музыкант мог написать качественный контент. Но были и сложные. Например, когда Бах написал «Хорошо темперированный клавир», это было революционно. Поэтому сейчас уровень освоения именно сложных технологий стал гораздо выше и доступнее. Таким образом, сейчас человек при помощи программ и знаний, которые он получил из открытых источников, может сделать сложную многомерную вещь. В то же время 40 лет назад сделать это было почти невозможно.

Сможет ли искусственный интеллект в будущем писать полноценную музыку самостоятельно?

Так это уже давным-давно происходит. Я уже рассказывал о корпорации Endel, которая производит такие вещи. Условно говоря, вам нужно заниматься йогой, и вы не скачиваете готовый плейлист, а скачиваете это приложение. И оно играет вам какую-нибудь пресетную музыку, и вы постепенно подстраиваете ее под себя. Это как пузырь фильтров подстраивается в соцсетях: когда вы лайкаете тот или иной контент, постепенно сайт подстраивается под вас – дает то, что вам нужно. Таким же образом поточные сервисы подстраиваются под вас. По сути Spotify — это и есть тот самый искусственный интеллект. Когда вы лайкаете, сервис понимает, что вам нужно. С музыкой тоже самое происходит.

Но если вообразить ситуацию, которая изображена в фильме “Терминатор 2”, я имею в виду прямоходящий антропоморфный робот, который испытывает злость, то это, как говорится в старой рекламе, “Ні, синку, це фантастика”. До этого еще очень далеко, а может быть, это никогда не наступит.

Читайте также:

• “Местный Ван Гог”. Как рисует и живет бахмутский художник Сергей Садчиков 
• За стеклом: бахмутчанин создает искусственные миры в обычных лампочках