“Вылавливал оглушенную рыбу”: как бахмутчанин жил в Бахмуте до февраля 2023 года (монолог)

Артур Махмутов ровно год прожил в Бахмуте в условиях большой войны. Он несколько раз переезжал по городу, убегая от оккупантов. Эвакуироваться он не мог, пока ухаживал за мамой. Артур поделился с нашими журналистами, как собирал рыбу в прудах после прилетов и другими историями, которые с ним случились во время войны в городе Бахмут в 2022 и 2023 годах.

Далее – рассказ Артура Махмутова из Бахмута от первого лица.

Я коренной бахмутчанин и прожил там всю свою жизнь. Окончил 11 школу и был прописан на районе “Аллеи роз”.

Когда началось полномасштабное вторжение, то сначала я жил на районе Собачевки по улице Тургенева рядом с Мариупольским кладбищем (район на южной окраине Бахмута, — ред.).

Осенью 2022 иностранные волонтеры приезжали, чтобы забрать местных, а тех удивляла их смелость

Какое-то время я был там и на моих глазах были район Опытной и село Клещиевка, где разворачивалась битва с россиянами. Иногда это были зрелищные, но страшные картины.

Однажды, где-то в сентябре-октябре 2022 года на “Собачевку” приехал европеец на своем личном авто. Не знаю из какой страны, но когда я открыл калитку смотрю, а он стоит такой, ну очевидно, что это не военный, а он сам себе купил каску, бронежилет и прочее. Я выхожу, а он говорит:

– Came, came, evacuation! (пошли, пошли, эвакуация!, — ред.)

Представьте, мужчина сам приехал на “Собачевку” по которой постоянно уже били из артиллерии и на очень ломаном русско-английском языке ходил по домам и искал людей, чтобы забрать. Меня его самоотверженность очень удивила тогда.

Весь год кочевал по городу, убегая от оккупантов

Со временем становилось все сложнее, потому что перестали подавать воду и мы ходили к рекам, набирали там хотя бы техническую и развозили ее местным бабушкам.

Приближалась зима и жить там становилось невозможно, потому что после начала большой войны в многоквартирных домах перестали отапливать. Поэтому мы перемещались по друзьям и знакомым в частные дома. В таких домиках есть печное отопление и я переезжал по всему городу, потому что то стреляли, то я в хабе работал и хотел быть рядом.

Это было еще до того, как в стране появились “Пункты несокрушимости”. До них в Бахмуте создали хабы. Один из таких был в центре города рядом с центральной больницей, где я и работал как доброволец. На самом деле я не государственный служащий или что-то такое, просто хотелось помогать другим, пока была такая возможность. Но со временем эти хабы развалились, потому что по центру города начали строить из тяжелой артиллерии.

Из центра также пришлось переезжать, потому что русская армия приближалась и обстрелы центра ставили все страшнее. Однажды ночью я выглянул из подвала, где прятался от обстрелов и увидел, как по улице идут русские. Их можно отличить не только по повязкам, которые они почти не вяжут почему-то в Бахмуте, но и по пикселю, например.

Оккупационные солдаты прошли вдоль моего дома, но каким-то чудом меня не заметили и не услышали. Наверное, меня их же солдаты и прикрыли огнем из артиллерии и из-за громких взрывов меня не услышали. На следующий день их уже не было и там снова были наши. Наверное, это была какая-то ДРГ, но это стало точкой, когда уже и из центра пора было переезжать.

Ракеты россиян “ловили” рыбу для местных на Северном ставке

Моя мама жила на районе “Поселок” (восточная окраина Бахмута, — ред.), буквально в трех домах от ее дома была воинская часть.

На самом деле я сам в Бахмуте уже не очень-то хотел жить. Но, учитывая обстоятельства, я вынужден был там оставаться из-за матери. Она не хотела покидать свой родной дом и целый год полномасштабной войны я ее поддерживал. А когда началась зима, я уже полностью переехал к ней, потому что на “Собачевке” уже было невозможно жить.

Мы получали гуманитарную помощь в “Пунктах несокрушимости”, но конечно, что трудновато было питаться одним и тем же. Однажды я с дедушкой местным увидел, как в бахмутский “Северный” ставок прилетали ракеты от “Ураганов” (реактивных систем залпового огня — ред.). Ракеты эти не просто погружались в воду, а взрывались на глубине. Глядя на такую ​​картину, дедушка мне говорит:

— Слушай, это как тротиловые шашки выходит, улавливаешь о чем я?

Я конечно понял его и, как только обстрел затих, мы пошли вдоль берега и вылавливали всю рыбу, которую оглушили или убило подводным взрывом.

Не скажу, что это была лучшая рыба, но когда ты не ел свежей рыбы почти год, так было приятно отвести душу и поесть чего-то “не из гуманитарных наборов”. Рыбу эту мы обычно просто жарили на костре.

После этого, всякий раз когда ракеты прилетали в наш ставок мы ходили и как те стервятники собирали погибшую рыбу. Сейчас это может звучит не очень, но тогда для нас это была большая радость.

“Мы стойкие”

В феврале 2023 года во время одного из ночных обстрелов у мамы произошел сердечный приступ и она скончалась. С одной стороны, очень тяжелая новость была, а с другой стороны для меня это было облегчением на душе. После этого мне не осталось никакого смысла оставаться в Бахмуте. Я собрался и поехал в Харьков, где у меня жила сестра.

Так и получилось, что только в феврале 2023 года я уехал из Бахмута и убедился, что мы, бахмутяне — очень стойкие.

На новом месте я пошел в военкомат и стал на учет. Теперь решается моя судьба. У меня есть некоторые проблемы со здоровьем и врачи на медицинской комиссии никак не могут разобраться, годен ли я для службы или нет. Если все же признают годным — пойду теперь сам защищать государство, если не получится, буду приходить в хаб и помогать здесь чем смогу, как это делал в Бахмуте.

***

Пока Артур не знает как сложится его судьба, он приходит в Харьковский хаб помощи бахмутянам. Где, как он говорит:

— Мне приятно видеть лица земляков!

Это место, где можно получить продуктовые наборы, одежду, помощь психолога или юриста и многие другие услуги и вещи. Мы побывали там, выслушали истории людей, которые потеряли родные дома, близких и узнали, как и чем могут помочь бахмутянам в Харькове.