Около полудня 10 октября 2003 года в мирном Бахмуте раздались мощные взрывы. Владимир Чоботок тогда по своему усмотрению направил в эпицентр взрывов спецтанк, несколько суток заливавший все водой. Этим Чоботок спас город от уничтожения. Ольга Биленко из школы, находившейся почти вплотную к этим военным складам, с коллегами эвакуировала школьников. Ученица Ирина Яблонская в этот момент находилась в школе в километре от эпицентра взрывов. Все они для истории вспомнили взрывы на складах в Артемовске спустя 20 лет.
“Мы были в эпицентре, помним тот день, как сейчас. Было очень страшно за детей, у нас было около 700 учеников. Был рабочий день, пятница, 12:40 – 5 минут до конца урока. И это, вероятно, то, что нас спасло: дети были организованы, в классах с учителями. Был очень теплый день, все в футболках после физкультуры”, — рассказывает Вильному радио Ольга Биленко, в то время учительница французского и заместитель директора школы № 2 города Бахмут (на тот момент Артемовск).
Тогда еще никто не знал, что город оказался на грани уничтожения.
“Бахмут “орки” (россияне, — ред.) уничтожили в этом и прошлом годах. А тогда еще в 2003-м был шанс как минимум треть Бахмута уничтожить. Если бы эти склады сдетонировали, Западного района не было бы однозначно, и селам по кругу досталось бы”, — говорит бахмутский военный пенсионер, полковник в отставке, 60-летний Владимир Чоботок.
“Склады – вплотную к нашему стадиону. Раньше там был второй караул, стояла вышка, это было очень близко. Но такого никогда не было”, — говорит учительница Ольга Биленко.
Поэтому сначала немногие обратили внимание на взрывы: военные раньше часто проводили учения на окраине города.
“Первые толчки были не слишком выражены, и мы подумали, что это, наверное, на полигоне в Красном селе (ныне Ивановское, — ред.), там часто бывало такое. Отсадили детей от окон – окна задрожали, они не были пластиковыми. А потом мы поняли, что это было очень близко. Несколько раз “бухнуло”, прибежал наш учитель физкультуры и успел сказать: “Выводим детей, там что-то страшное! Дым валит”. Только он это сказал, как так хлопнуло, что мы и попадали в том кабинете”, — говорит Ольга Биленко.
Все окна и двери в школе вылетели в мгновение ока, говорит учительница.
“Такая ударная волна пошла, что все окна одним махом посыпались, а входные двери вынесло до светофора (в нескольких десятках метров от школьного крыльца, — ред.)”,– добавляет очевидца.
Рядом с военными складами были густонаселенные жилые кварталы, дачи и гаражи, водоканал, автозаправка, железная дорога. Когда склады обустраивали, эта местность была относительно безлюдной окраиной города. Но с годами начали расстраивать город в сторону этих складов.
Первые взрывы услышали в воинских частях, находящихся примерно в километре севернее. Их было две рядом.
Владимир Чоботок в те дни командовал воинской частью с центральной базой резерва танков. Он говорит, что звук распознал сразу.
“Взрыв был специфичен, и после него серия взрывов. Я уже имел некоторый опыт к тому времени и знал как склады взрываются, проходил службу перед тем в Закавказье, в зоне национального конфликта. И там была такая же подобная история, только там боевики взорвали склады, и мы занимались локализацией и ликвидацией той чрезвычайной ситуации”, —– рассказывает мужчина.
Рядом с танковой базой была военная часть А 0621 52-й отдельной механизированной бригады. В подчинении именно этого подразделения находились военные склады на юго-западной окраине города, где начались взрывы.
Позвонив в соседскую воинскую часть, Владимир Чоботок услышал подтверждение: горят склады. Подъехал на машине поближе, увидел собственными глазами происходящее и понял, что должен действовать немедленно. На военном языке это называется “привлечь личный состав и технику”.
“Я сам себя “привлек” [к ликвидации чрезвычайной ситуации], я не имел к этому никакого отношения. Вдобавок, мое руководство мне запретило туда подключаться. Но я принял решение этот запрет проигнорировать. Ситуация была такова, что туда нужно было вмешаться, потому что была бы беда”, — рассказывает Вильному радио Владимир Чоботок.
На его танковой базе на хранении был пожарный танк, который когда-то готовили для ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в 1986-м.
“Он был немного неисправен, в частности водометная установка, но мы его подремонтировали. Наспех сварщик сварил каркас, я нарисовал ему как сделать, привязали туда рукава брандспойтов. Заправили водой, горючим, поехали туда (в эпицентр взрывов — ред.) и начали делать то, что мы могли делать”, —– рассказывает мужчина.
И подчеркивает: то, что он делал, было в то время фактически противозаконным, потому что приказа действовать не было.
Учащихся школы № 2 вывели через соседний жилой микрорайон с многоэтажками в районе “самолета”.
“Там тоже все летит с балконов, что-то пролетает над головами. Вывели детей на поле в сторону тогдашнего совхоза им. Артема (в последние годы ООО “Илюс”, — ред.) Навстречу бежали военные и говорили вести детей подальше. Дети спрашивали “А что это, война или что?” Кто бежал в сторону школы, военные туда уже не пускали”, —продолжает педагог Ольга Биленко.
И если школьники могли сами уходить, то детей из ближайшего от военных складов детсада №40 приходилось выносить на руках.
“Это было страшнее. Потому что время обеда, и детки спатки ложились. И те няни бедненькие по двое-трое детей несли, кого одетого, кого нет. Несли их в сторону кинотеатра “Победа” по улице Юбилейной. Им туда было ближе”,– вспоминает женщина.
Начать что-то делать могли только военные, говорит Владимир Чоботок.
“Туда съехались пожарные из нашего и окрестных городов, в том числе из Донецка. Но автомобильные шасси не имеют никакой защиты, они не могли туда даже подъехать ближе чем на несколько сотен метров. Мы находились в районе гаражного кооператива, это метров 400 от места, где взрывались склады”, — говорит он.
Происходящее в тот момент тушить было пока невозможно.
“Когда есть подрыв складов и идет детонация, понятия “тушения пожара” нет. Это нельзя погасить, его можно локализовать. Именно на локализацию я туда личный состав отвел и прибыл сам. Там было 2 или 3 хранилища с инженерными боеприпасами — это было наиболее опасно, потому что там были запасы тротила значительные, кажется, около 180 тонн”, — объясняет Владимир Чоботок.
По словам представителей Минобороны, там хранились более 30 тысяч снарядов к реактивным системам залпового огня “Град”, 46 вагонов боеприпасов к стрелковому оружию, гранаты, минометные и танковые снаряды. В воздух взлетели 10 из 17 хранилищ.
Военные на пожарном танке начали заливать воду в сторону эпицентра взрывов. По словам Владимира Чоботка, хранилища с боеприпасами были углублены в землю где-то на половину.
“Огонь шел по траве: температура высокая, земля, трава горит, ветром гонит, и оно идет на склады. Кроме того, склады продолжали взрываться, некоторые снаряды детонировали, разлетались и могли сдетонировать при падении в зоне этих хранилищ. Мы все просто поливали водой — и те склады, которые уже сдетонировали рядом, где мы могли достать. Осколки шипели, но горение все же прекращалось”, — вспоминает мужчина.
Водометная установка на пожарном танке выбрасывала около 9 тонн воды в минуту на расстояние максимум до ста метров. Когда вода кончалась, танк ехал на дозаправку.
“Его уже ждала колонна пожарных: они забрасывали рукава из пожарных машин, переливали воду в этот танк, и танк снова ехал на тушение. Продолжали тушить практически до темноты, совершили 12 таких ходок. Пока у нас насос не сломался на этом танке, оборудование и гусеницу повредили при взрыве”, – рассказывает о событиях 10 октября 2003 года Владимир Чоботок.
Экипаж танка состоял из двух мужчин: командира и механика-водителя.
“Первые сутки командиром танка был мой заместитель, подполковник Владимир Зайцев. А механиком-водителем этого танка был старший прапорщик Петр Курлович. Он трое суток практически там работал. Его подменяли на исходе вторых суток, потому что он начал засыпать [за рулем танка], ни руки, ни ноги не двигались”, — рассказывает Владимир Чоботок.
Физическая и психологическая нагрузка на этот экипаж была чрезвычайной, говорит он.
“Ты едешь, а те снаряды хрустят, трескаются и взрываются рядом, и под гусеницами шкварчит, обломки и по танку попадают, — он видит все это, и это, конечно, психологически тяжело. Прапорщик Семчаков его подменял на другой день. А командиром танка на следующий день был Колотухин, тогда лейтенант, а сейчас уже подполковник ВСУ. Так мы заливали водой все трое суток. Сделали более ста ходок”, — уточняет военный.
До утра они ремонтировали танк-спаситель: заменяли резиновые уплотнители, не выдержавшие давления воды. Запчасти для ремонта раздобыли пожарные.
Власть делала тогда что могла, считает Владимир Чоботок.
“Но когда взрываются склады, эти возможности очень ограничены. Тушить они конечно не могли, а [выполняли] общеорганизационные вопросы по местному населению, эвакуировали школьников, автобусы на эвакуацию пригоняли”, — рассказывает Владимир Чоботок.
В город прибыли и представители областной власти.
“Штаб организовали, [Анатолий] Близнец приезжал (тогда глава Донецкой ОГА, — ред.) Выделяли стройматериалы пострадавшим. Все, что они могли сделать в то время, думаю, они сделали”, — говорит Владимир Чоботок.
Городской штаб по ликвидации чрезвычайной ситуации организовал оповещение людей. Соцсетей тогда почти не было, мобильные телефоны были редкостью, тревога охватила весь город.
“Света нет, газ сразу отключили, воды не стало, стекла вылетели. Звук стекла… Наверное, никогда не забудет его тот, кто был тогда в городе”,– вспоминает Ольга Биленко.
Власти города готовили эвакуацию местных жителей, в том числе с Западного микрорайона. Но, увидев, что пожар на складах удается локализовать, вывозить жителей не стали.
Детей-сирот из городского Дома малютки вывезли в Луганскую поселковую больницу.
Ирина Яблонская в 2003-м году училась в 6 классе школы №18, это около километра северо-западнее от эпицентра взрывов.
“Мы находились в трудовых мастерских в отдельном здании. Услышали взрывы, здание тряхнуло. Преподаватель собрала нас внутри кабинета и сказала залезть под парты. Потом последовал еще взрыв, посыпалось стекло. В кабинете включили радио. Помню шло уведомление, что происходят взрывы складов, все под контролем, идет эвакуация”, – вспоминает Ирина.
По ее словам, всех маленьких детей перевели в тир в подвальное помещение.
“Дети были напуганы, некоторые плакали. Туда приносили питье и еду из столовой. Без родителей никого не отпускали. Затем начали отпускать некоторых старших детей, живших совсем рядом. Вечером классные руководители обзванивали все семьи, проверяли все ли дети на месте. По телевидению были постоянные сюжеты из нашего города. Мэр пытался всех успокоить. Были и панические заявления: мол, если пожар дойдет до определенного склада с боеголовками, то города не будет”, — добавляет она.
Паника все же не обошла город, говорит Ирина.
“Мама рассказывала, что паника была заметна в центре. Потому что все беспокоились за детей, многие вызывали такси. В одном из мест, возле фармфабрики “скорые” не могли проехать. Остановили троллейбусы. Это показывали по телевидению”, — говорит женщина.
На следующее утро в горсовете было полно журналистов со всей Украины, съехались на пресс-конференцию.
Чиновники заявили: радиус разброса боеприпасов очень велик.
“Ведь в воздух взлетали реактивные снаряды, оснащенные маршевыми двигателями системы “Град”. Хорошо еще, что уцелел склад, где хранятся зенитные ракеты. Самая отдаленная точка, где найден реактивный снаряд, километрах в 15-ти. С участка 700 метров загрузили три автомобиля, позавчера такое же количество собрали на 800 метрах”, — заявлял тогда начальник отдела по вопросам чрезвычайных ситуаций и гражданской защиты населения Артемовской райгосадминистрации Борис Кривенков.
В результате взрывов на складах в Бахмуте ученица ПТУ получила осколочные ранения, а один из военных 52 ОМБР — контузию.
В зону поражения попали территории сельсоветов Опытного и нынешнего Ивановского, остатки снарядов находили и на территории села Кодема. По прямой от этих складов около 15 км.
“Проблемы накапливались годами. Для ликвидации вооружения требуются большие деньги. Мы задавали вопрос перед Верховной Радой, чтобы изыскать средства на утилизацию боеприпасов. К возникновению чрезвычайных ситуаций приводит и износ технического парка. Президент дал мне задачу вместе с Министерством обороны организовать обследование всех военных складов, чтобы навести порядок”, — цитировало тогда издание “Урядовий кур’єр” министра по чрезвычайным ситуациям Григория Реву.
В городе создали 50 бригад восстановления и уже 11 октября начали завозить материалы для ремонта зданий.
Александра Шинкаренко, командира воинской части А 0621, которой подчинялись склады, 10 октября в городе не было.
“Он был в командировке в Одессе на военном совете. Заместителем командира бригады по воспитательной работе был Владимир Величко. Был на месте заместитель по вооружению. Шинкаренко срочно прилетел в Артемовск с оперативным командованием ближе к вечеру”, — вспоминает Владимир Чоботок.
По его словам, фактически командовал бригадой и отдавал все указания ВладимируВеличко.
“Все, что он мог тогда сделать, он сделал. Шинкаренко проехал, оценил обстановку, находящееся там оцепление, включился в этот процесс. А то, что пожар возник там, это другой вопрос”, — вспоминает бывший военный.
Между тем детей из школы №2 забрали автобусами в районе Восьмого ставка, это на выезде из города в сторону Часов Яра.
“Ни один ребенок у нас не пострадал, даже не поцарапался. Забрали нас автобусом возле Восьмого ставка и отвезли в Народный дом. Какие-то школы увозили детей в центр города во Дворец культуры. Дети молодцы, старшеклассники переносили малышей через препятствия на руках. Ждали родителей до последнего, пока детей заберут. Чай нам привезли, булочки”, — говорит заместитель директора школы, оказавшейся возле эпицентра взрывов.
Каждую пятницу она с мужем и ребенком, который тогда был в 3 классе этой же школы, ездила в родительский дом электричкой в Северск. В тот день все электрички и поезда, проходившие через Бахмут, отменили.
Причину взрывов на складах в Бахмуте (тогдашнем Артемовске) искала военная прокуратура.
Следователей возглавлял прокурор по особо важным делам. Обвиняемые пошли на сотрудничество со следствием, признались и рассказали, как все было, вспоминает Владимир Чоботок. Официальная причина возгорания на военных складах в 2003 году – кража металлолома.
Как сообщала пресс-служба Генпрокуратуры, к ответственности привлекли начальника службы ракетно-артиллерийских вооружений воинской части А 0621 майора Владимира Бевза и прапорщика Валерия Ботнара — начальник склада №14, где возник пожар. Оба приговорены к 8 годам тюрьмы с лишением воинского звания. К ответственности привлечены еще трое военнослужащих и гражданский, сварщик.
“В некоторых хранилищах были так называемые средства малой механизации: проложены рельсы, как для вагонеток, чтобы на тележках вывозить ящики в случае подготовки к боям. Рельсы не использовали, и они начали их в хранилищах выковыривать и сдавать на металлолом. Затем решили демонтировать внутри хранилища. А там рельсы вмурованы в бетон, их выбивали. А потом привезли туда сварочный аппарат, начали резать эти цельнометаллические рельсы непосредственно в хранилище”, — вспоминает Владимир Чоботок детали этого уголовного дела.
От высокой температуры начали нагреваться и тлеть сухие ящики.
“Все загорелось, они успели выскочить, тушить не смогли. Пока бежали, бахнуло так, что дальше пошел неуправляемый процесс”, — говорит Владимир Чоботок.
Он исключает возможность того, что все это могла организовать Россия.
“Мое мнение таково, что однозначно никакого там “российского следа” не было. Это было грубое нарушение пожарной безопасности в результате кражи металлолома. Когда одного арестовали, тот сразу сознался и стал рассказывать. Потом второго арестовали, и тот рассказал то же самое. По другим составам (в Балаклее, например) “российский след” был”, — считает военный.
В 2004 году воинскую часть А 0621 расформировали, приказ об этом подписали уже 25 декабря 2003 года.
Школу №2 в течение года капитально отремонтировали. Эта школа первой в городе получила современный капитальный ремонт с пластиковыми окнами и красивым фасадом.
Владимир Чоботок продолжал служить в Бахмуте до 2014 года. Под его командованием военная часть с танковой базой выдержала в захваченном российскими наемниками городе множество штурмов.
Командир танка Владимир Зайцев, первый, кто повел танк к эпицентру взрывов, трагически погиб в 2004 году во время загрузки военной техники.
Оператор танка Петр Курлович вскоре вышел на пенсию, но продолжал работать в ВСУ. К моменту открытого нападения россиян на Бахмут оставался там. Утратив уничтоженное россиянами жилье, эвакуировался на Днепропетровщину. Сейчас ему 63 года.
Александр Шинкаренко и Владимир Величко, командир и заместитель командира воинской части, ответственной за взрывы на своих складах, вскоре возглавили бахмутскую ячейку Партии регионов. На начало 2014 года в горсовете абсолютное большинство мест в горсовете занимали депутаты этой политсилы.
Согласно судебных документов, Александр Шинкаренко возглавлял военную часть в Бахмуте в общей сложности три года, с 2002 до 2004-го. До 2009 года он судился, чтобы ему присвоили звание участника боевых действий за то, что он участвовал в локализации взрывов, тушении пожара, разминировании и уничтожении взрывчатки.
В обстреливаемом россиянами Бахмуте Шинкаренко оставался до весны 2023 года и уехал с оккупантами вглубь контролируемой ими территории.