14 октября отмечают День защитников и защитниц Украины. Праздник начали отмечать еще в 2014 году, но после начала полномасштабной войны он стал еще более актуальным. Мы поговорили с военной и военным Вооруженных сил Украины об их решении уйти на фронт, впечатление от первого боя и настоящих побратимах.
Старший сержант Наталья Борисовская с 2009 года служит в украинских войсках. Свой первый контракт с ВСУ она подписала в 20 лет. За это время она была деловодом, служила в воздушных силах, командовала отделением разведки и сама участвовала в нескольких разведывательных операциях. Девушка говорит: пока в стране идет война, быть гражданской ей не по душе. Дальше рассказ Натальи о ее боевом пути от первого лица.
«В первую очередь делаю это для себя и своего будущего»
Трудно сказать, почему я решила стать военной. Возможно, на меня повлиял фильм, не украинский, российский, к сожалению. Назывался он «Грозовые ворота». Мы с папой смотрели его у бабушки в Хмельницкой области, и как-то заговорили о том, может ли быть война в Украине. Он тогда ответил: «Не может, а будет». Это был 2009 год. И я, когда приехала домой в Киев, пошла в военкомат.
Иногда сказывается выгорание. Возникают мысли, что «у меня жизнь проходит» — по большому счету 9 лет жизни просто ушли в никуда, без семьи и детей. Думается: «А чем я хуже, хочется обычную жизнь иметь». Но потом приходишь в себя и понимаешь, что ты в первую очередь это делаешь для себя для своего будущего — и держимся на плаву дальше.
За время войны на востоке Украины я была в Краматорске, Дебальцево, Углегорске, Зайцево, Майорске, Карловке. Когда началась полномасштабная война, главнокомандующий своим распоряжением нас под Киев бросил. Оттуда мы вернулись в Бахмут. Где-то 13 августа мы из Бахмута уехали и сейчас на Николаевско-Херсонском направлении стоим со своим взводом.
Ощущение, что начнется полномасштабная война, было. Я понимала, что она неизбежна, когда анализировала все происходящее. Так что и родители, и друзья тоже были подготовлены к этому всему — инструктаж я для них провела.
24 февраля я встретила в Карловке, что в Донецкой области. Первое, что я на тот момент сделала, начала звонить. Без истерики, без паники. Пыталась успокоить своих родных. Говорила, что делать, куда бежать. Не хочется говорить, что к счастью, но они уже были подготовлены – девятый год идет война, и ты почти каждый день об этом общаешься.
«Все мы в армии одного пола, но не всем женщинам подойдет мужской бронежилет»
С предубежденным отношением к себе я не сталкивалась — прямо так, чтобы конкретно и в агрессивной форме. Возможно, в шутку — тогда я тоже отвечаю шутками. Но у меня вообще за все годы никогда не было проблем ни с командирами, ни с каким-то пристрастным отношением к себе. Восприятие женщины в любой профессии — это скорее человеческий фактор, чем что-то профессиональное.
Конечно, у меня есть знакомые, которые с этим сталкивались. Были моменты, когда я защищала своих девушек, ходила или звонила разбираться. Но в основном это предвзятое отношение возникает из лучших побуждений, потому что мужчины относятся к женщинам-военным, как к родным сестрам. Думаю, это адекватная реакция мужчины, когда он говорит: «Так, то не таскай, туда не иди, то не бери — это может быть опасно».
Что касается обеспечения женщин в армии — сейчас форму и бронежилеты якобы должны разрабатывать для женщин отдельно, и это очень круто. Ибо главная проблема сейчас в том, что инструкция по изготовлению какой-либо амуниции не менялась с советских времен. Так что вся экипировка идет под мужчину. Я, конечно, всегда говорю, что все мы в армии одного пола, но у женщин все-таки другая анатомия, и мужской бронежилет не всегда может подойти. Мужское белье нам тоже немного не подходит. Но эту проблему решают, жаль только, что силами волонтеров, а не Министерства обороны.
«Когда у человека нет страха — это очень плохо»
Впервые под обстрелом человек чувствует растерянность. Так было и у меня: в первые минуты я вообще ничего не понимала. Думала, что «оно не может сюда прилететь», чувствовала какую-то нереальность. Как будто ты в каком-то фильме и смотришь его в 3D. А потом уже к тебе приходит осознание, что это происходит на самом деле. Ты приходишь в себя, начинаешь вспоминать все, что умеешь — и в бой.
Страх возникает уже позже. Это адекватная реакция. Когда у человека нет страха – это очень плохо. Это означает, что в ближайшее время при более массивном обстреле человек может стать «двести» (погибнуть, — ред.). Ибо он не подготовлен морально, не понимает подлинность происходящего. Не срабатывает инстинкт самосохранения.
«Ты можешь просто сесть возле него, помолчать, а он будет понимать, о чем ты молчишь»
Из всех друзей, которые были до войны, у меня осталась только одна подруга. Все мои близкие друзья сейчас – из круга военных или волонтеров. Ты полностью переоцениваешь свою жизнь, у тебя кардинально меняются ценности — и такие люди тянутся к тебе, а ты тянешься к таким людям.
На самом деле военному с военным комфортнее. Потому что ты можешь просто сесть возле него, помолчать, а он будет понимать, о чем ты молчишь. Не хочу наговаривать на гражданских, но когда человек начинает тебя расспрашивать: “А что там? Как там? А там страшно? А ты стреляла? А ты убивала?” – это все в такой стопор тебя бросает. Военный человек таких некорректных вопросов задавать не станет. Или знает, как корректно это спросить.
Я на себе почувствовала, что такое «побратим» или «посестра» — это не просто красивое слово, пафосное, которым очень любят манипулировать. Это явление действительно существует, и это очень круто. При этом как среди собратьев, так и среди сестер есть кардинально разные люди.
«Пока у нас будет что-то российское, часть России всегда будет в Украине»
Если говорить о победе Украины в военном смысле, то нам нужно оружие и физический ресурс, люди. Потому что, к сожалению, мы кончаемся. Как бы мы классно ни учились до этого воевать, у нас 9 лет была «репетиция», грубо говоря.
А до полной победы над Россией нам еще очень далеко. Я не хочу затрагивать языковой вопрос, просто скажу, что пока у нас будет что-то русское — часть России всегда будет в Украине. И часть Украины всегда будет оккупирована — то физически, то культурно.
Я сама русскоязычная, перешла на украинский после начала полномасштабной войны. Поэтому не понимаю людей, которые защищают что-либо русское в тот самый момент, когда российская ракета летит в твой город. Победа должна быть гораздо глубже, чем прямо на бумаге или поле боя.
«Я не люблю, когда из меня лепят героя»
Когда меня называют героем, на меня возлагают какие-то непонятные обязанности. Люди, которые меня так назвали, пытаются от меня что-нибудь взять. Поэтому я не люблю, когда из меня лепят героя.
Фото: Facebook/Natalka Borysovska
В свое время я столкнулась с такой ситуацией: я аполитична, но так случилось, что Зеленский пригласил меня на Новый год (на съемки новогоднего обращения президента, — ред.). До этого я была «героем», мной гордились, «девочка молодец, воюет», пятое-десятое, а как вышло обращение — мне стали желать смерти. Волонтеры, обычные украинцы желали мне смерти. Если ты не оправдываешь политические взгляды человека, назвавшего тебя героем по своим каким-то меркам — ты становишься врагом.
«Желаю побратимам оставаться героями для своих ближайших людей»
Защитникам и защитницам Украины я желаю при любых обстоятельствах следовать за своим вектором. Меньше обращать внимание на то, что происходит на более спокойной территории. Я хочу пожелать своим побратимам, чтобы они оставались героями для своих ближайших и любящих людей, несмотря на то, что происходит в нашей стране и среди людей. Ну и скорейшей победы и возвращения домой, чтобы могли обнять самое любимое сердце — маму, папу, детей.
Своей историей с нашими журналистами поделился также Егор Мороз – журналист и редактор из Днепра. С начала лета мужчина взял в руки оружие и успел принять участие в обороне Изюма, Соледара и Бахмута. В настоящее время Егор завершил лечение в одном из госпиталей Украины и готовится вернуться к побратимам на линию фронта. Далее – прямая речь военного.
«Работа помогла отбросить мысли о войне»
К ВСУ я присоединился в мае, а до этого работал журналистом и редактором сайта «Информатор» в Днепре.
24 февраля меня разбудила девушка со словами, что началась война. Сначала я в это не поверил, но ровно до того момента, когда раздался очень мощный взрыв недалеко от нашего дома — мы живем рядом с воинской частью. Стреляли по нашей системе ПВО.
Мы с коллегами решили, что должны работать 24/7 хотя бы первое время, потому что нужно было срочно давать информацию об эвакуации и обстрелах. В нашем офисе заработал волонтерский центр, где мы собирали все необходимое для военных. Тогда мы помогали и терробороне, и ВСУ. Паники не было, работа помогла отбросить мысли о войне.
“Я понимал, что делаю что-то необычное и очень нужное”
Впоследствии я почувствовал, что могу сделать для страны больше, и присоединился к Вооруженным силам. Впервые с оккупантами я столкнулся в июне под Изюмом, где наша 93-я бригада уже несколько месяцев держала оборону. Нам противостояла какая-то мотострелковая бригада и 64-я бригада, которые творила зверства в Буче.
С одной стороны, я испытывал энтузиазм, такой патриотический порыв. С другой стороны, когда по нам начали бить минометы, артиллерия, «Грады», «Ураганы», то было страшно. Но побратимы очень помогли: учили распознавать опасность по звуку и прятаться, учили отслеживать противника, пользоваться тепловизором и разными видами вооружения. И такое понимание, что тебя постоянно поддерживают, заставляло быть спокойнее и сдержаннее.
Можно сказать, что к службе я отнесся как к новому виду работы, но при этом отдавал себе отчет в том, что делаю что-то необычное и очень нужное — защищаю страну.
«Мы держали оборону между Соледаром и Бахмутом»
Сразу после Изюма, в первых числах августа, мы отправились на оборону Бахмута. Нас перекинули под Соледар, и там мы вели бои с т.н. «ЛНРовцами», «вагнеровцами», чеченцами и российскими регулярными частями.
Мы держали оборону в районе террикона, гипсового завода между Соледаром и Бахмутом. У нас был прекрасный обзор на все 360 градусов, так что мы слышали и видели, откуда приближается техника врага и направляли огонь нашей артиллерии. Но нам там было очень тяжело. Мы выдерживали танковые атаки, обстрелы из артиллерии и авиации, удары ракет. У нас были потери, были очень экстремальные ситуации. Нас дистанционно миновали.
К сожалению, сейчас под давлением оккупантов эти позиции переходят из одних рук в другие. Но наши бойцы очень крепко держатся.
«С побратимами хоть в огонь — хотя и огонь уже был»
Среди побратимов я встретил много надежных друзей. Может быть, они несколько грубые, но я полностью им доверяю. С ними хоть в огонь, хотя и огонь уже был. Будем беречь друг друга, как берегли последние месяцы.
Фото: Facebook/Єгор Мороз
К сожалению, одного товарища я уже потерял. Его звали Даниил, славный парень. Ему было всего 23 года, он был самым молодым в нашем взводе. Он жил в соседнем блиндаже. Мы пересекались почти каждый день, общались. Но его убил вражеский снайпер.
На днях я должен вернуться к своим побратимам. Сейчас я после лечения в Черкассах — у меня, к сожалению, были повреждены колени и была контузия. Но я уже вернулся в часть и готовлюсь к отправке назад. Мне уже командир звонил по телефону и говорил: «Егор, возвращайся, ты нужен». Ибо кроме того, что я гранатометчик, я еще владею навыками оказания первой помощи.
«Хочу просто забыть о русских, как будто их нет»
Я очень долго верил, что есть «хорошие русские». Надеялся, что, когда начнется открытая война, они негативно к ней отнесутся. Я думал: «Еще месяц — и начнется бунт, революция, выступления». Но этого не произошло. Я увидел, что это трусливый народ, не готовый отвечать за себя, за свои поступки. Они искренне ненавидят нашу страну. Я полностью разуверился, что там есть хорошие люди. Когда по нашим городам попадают ракеты, и они радуются этому — это жесть.
Я не желаю зла мирному населению России, не желаю им таких «прилетов», как были у нас по Запорожью. Не желаю им Бучи и ужаса, который перенесли наши люди. Я желаю, чтобы этот народ вообще не был нашим соседом. Хочу просто забыть о россиянах, как будто их нет.
«Воюет весь народ»
В этот день мне хочется поздравить не только военных, но и весь народ Украины. Потому что за все это время я увидел много защитников: это и волонтеры, и те, кто эвакуирует раненых с поля боя, и те, кто донатит — наши люди действительно донатят очень много, им за это большая благодарность, и врачи — они работают просто на износ, особенно в прифронтовых городах.
Я видел, как работают врачи в Дружковке, Часов Яре, Бахмуте — это просто настоящие герои, не меньшие, чем те, кто сейчас сидит в окопах. С Днем защитника можно поздравить даже тех, кто просто работает и честно платит налоги — без надежного тыла, без поддержки мы бы не выдержали. Поэтому с Днем защитника поздравляю всех, потому что воюет весь народ.
***
Война – это не только наступательное оружие. Тыловое обеспечение военных иногда называют даже более важным. Мы собрали информацию о западной технике тылового обеспечения, поддерживающей ВСУ на фронте.
Читайте также: