Бахмутчанин Дмитрий Денисенко расписывает писанки более 20 лет. Этим же занимается и сейчас в Донецкой области, замершей перед великой битвой за Донбасс. Писанкарь из Луганской области Татьяна Коновал с 2015-го живет и работает в столице. Мастера рассказали, как помогают государству противостоять «русскому миру», расписывая писанки — традиционные украинские пасхальные обереги.
Писанкарь из Бахмута Дмитрий Денисенко вывез семью в более безопасный регион, но вернулся в Бахмут присматривать за старенькой матерью. И вот чем он занимается накануне Пасхи-2022 — далее его прямая речь.
— На днях расписывали писанки в Бахмутской школе искусств. Вживую с детьми, оставшимися в городе, и их родителями расписывали писанки.
Все они впервые взяли писачки и впервые расписали писанку — от малышей, сидевших на руках с мамами, и до старших детей.
Мы взяли символы, несущие обереговую функцию и тепло (а именно для того и предназначена писанка): это символы земли, солнца, растительные элементы.
В последнее время я переписывал видеоролики о традициях росписи писанок для департамента образования Донецкой облгосадминистрации.
Я не планирую эвакуироваться, пока здесь на месте. Я решил, что пока никуда не уезжаю, работаю полным ходом. Здесь у меня много завязано – сейчас ехать нет возможности. Я вместе здесь с мамой, которая не хочет уезжать; это нереальный сценарий, так складывается. Дети, жена уехали в центральную часть Украины. Мне приходится все взвешивать.
Для меня есть определенная опасность, но я не могу ничего с этим поделать. (Летом 2014-го во временно оккупированном Бахмуте, тогда Артемовске, террористы «ДНР» прямо на улице остановили украиноязычного писанкаря, который часто носит вышиванку, угрожали ему расправой и чуть не забрали «на подвал», — ред.)
Я сейчас делаю свое дело , и на мне есть определенная ответственность. Надеюсь, что мы победим, и наше дело будет правым, и мы будем продолжать это дальше.
Об увеличении опасности я даже не хочу говорить, я этого не допускаю. Буду все делать, чтобы ближние были в безопасности.
Возникал вопрос, что делать с коллекцией музея писанок в Бахмуте. Должно быть спасено все, что несет культурный, исторический срез о нашей территориальной особенности. Но, я так понимаю, об этом сейчас в городе речь не идет — эта тема даже не поднимается. Думаю, что местные власти перед собой таких задач не ставят. Все это лежит в плоскости уничтожения: если сюда зайдут россияне, то, конечно, уничтожат это в первую очередь.
Пожалуй, сейчас у государства нет таких возможностей, чтобы заниматься эвакуацией вещей. Эвакуация людей – это в первую очередь. И материальное ничего не стоит по сравнению с жизнью.
У украинцев за границей сейчас очень ответственная миссия – находясь за границей, вы можете рассказывать, как вы расписывали писанки. Вы можете донести украинскую культуру там, где вы сейчас находитесь.
Пользуясь моментом, рассказывайте, показывайте! Берите ссылку на мастер-классы писанок в YouTube. Оставайтесь посланниками родной земли, рассказывайте кто такие украинцы и какую роль они сейчас играют в мировой тенденции изменения мира.
С надеждой на будущее!
— Я выезжала на месяц во Львов с 19-летней дочерью, там ее оставила, а сама вернулась. Во Львове меня приютила писанкарь, она понимала меня и предоставила условия для работы. Но все равно это было неловко.
Здесь я арендую квартиру много лет, и там и здесь арендовать я не могу. Сейчас я веду прямые эфиры по росписи писанки. Все, что нужно было сохранить – писанки и книги по писанкарству – я перенесла в ванную комнату. Хотя и понимала, что это не очень бы помогло, но оно там уцелело.
С людьми в Должанске я в последнее время связей не поддерживала, потому что заботилась о себе и ребенке. К тому же, там нет связи, поэтому последних новостей оттуда я не знаю.
У меня там мама, я давно с ней общалась. (В Должанске Луганской области у Татьяны осталась студия, в которой ее ученики продолжали и при оккупации “ЛНР” расписывать писанки, — ред.) Мой муж вернулся из России на оккупированную Луганщину, он так же не за Украину. Я его заблокировала и не общаюсь с ним.
Для писанок я покупаю яйца в магазинах. Когда я вернулась, то немного не узнала Киев: многие сети магазинов закрыты. Где-то что-то работает, но туда нужно не только доехать, но еще и догадаться, какая из точек работает.
Они далековато; думаю о стариках, которые не могут ходить через подземные переходы. Утром яйца завезли, а я пришла ближе к 13 часам – их уже нет.
В Фейсбуке некоторые пишeт: «Такое ощущение, что до сих пор 24 февраля». У меня такое чувство, что до сих пор 2014 год. Я была в постоянном ожидании этого нападения. Я понимала, что «беременной Россия не останется» — все равно какая-то развязка должна быть. Патриотическую тематику в росписи писанок я продолжала развивать.
За эти 8 лет… у меня только один вопрос: почему он так долго ждал? (Путин – с открытой войной против Украины, – ред.) Почему эта пауза, отчего именно? Мне все понятно, кроме этого вопроса; я никак не пойму. Мы ведь немного оправились, укрепились, подготовились, такое огромное сопротивление.
Если Путин хотел избавиться от Украины, у него было бы больше шансов на победу (если бы РФ вторглась в Украину ранее, — ред.) Он дал нам шанс, и мы держим оборону. Я вообще не понимаю, что это за человек, и вообще – человек ли это? Он не в своем уме, это точно. Нельзя дать этому чудовищу выиграть эту войну.
Победа однозначно за нами — у нас просто нет другого выхода: либо мы, либо они. Мы не можем допустить, чтобы Украины не было. Мы не можем отступить перед таким злом планетарного масштаба. Его нужно просто победить.
Читайте также:
Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
