Те, кто спасает от войны и нужды. Интервью с руководителем гуманитарной миссии “Пролиска”
Каждый день Евгений Каплин и его команда помогают людям из прифронтовой зоны решить самые разнообразные проблемы. Кому-то нужны дрова, у кого-то нет доступа к питьевой воде, а кто-то стремится поскорей убежать от войны. О своей работе и общей гуманитарной ситуации на востоке Евгений рассказывает в интервью.
Вы в Бахмуте проездом. Расскажите, где были в этот раз перед интервью?
Сегодня утром (интервью записано 30 сентября, — ред.) мы запускали очередной социальный автобус в селе Водяное под Авдеевкой. Он поехал в поселок Очеретино и в город Авдеевку.
Наша цель — обеспечить транспортом 58 населенных пунктов Луганской и Донецкой областей. В последние несколько недель мы планомерно занимались запуском социальных маршрутов. Сегодняшний рейс из Водяного — это 48-й населенный пункт, в который поехал социальный транспорт. Еще остаются порядка 10 более сложных населенных пунктов, в которых ситуация нестабильная. Это связано, во-первых, с безопасностью. А во-вторых, с полным отсутствием дорожного покрытия. Поэтому для отдельных сел мы специально закупаем полноприводный микроавтобус высокой проходимости и согласуем гарантии предоставления безопасности с двух сторон. Только после решения этих вопросов в самые трудные села будет запущен социальный транспорт.
Вопрос транспорта для людей в отдаленных селах — острая проблема. Но решать ее дорого. Как удалось найти финансирование?
Наша команда долгие годы проводит мониторинг гуманитарной ситуации в населенных пунктах вдоль линии разграничения. Весной этого года результаты были такие: в 93-х населенных пунктах из 600, в которых мы работаем, полностью отсутствовал регулярный транспорт. Суммарно в этих селах проживает более 20 000 человек.
В маленьких селах и поселках нет большинства базовых сервисов. Для того чтобы снять пенсию с банкомата, нужно ехать в райцентр либо в центр территориальной громады, либо в более крупный населенный пункт. Такая же ситуация с почтовыми сервисами, с больницей и другими социальными сервисами административного характера. А транспорта нет! Мы слышали от людей, что им приходится выкладывать за одну поездку в ближайший населенный пункт от 200-300 гривен. Были и поселки-рекордсмены — дорога стоила до 1500 гривен!
Всю эту информацию мы передали в агентство ООН по делам беженцев. Координатор системы принял решение выделить финансирование двум организациям: Благотворительному фонду ADRA Ukraine и Гуманитарной миссии “Пролиска”. Чтобы в условиях децентрализации в течение года помочь власти с транспортировкой людей к услугам и сервисам, пока для этого в областных бюджетах не изыщут средства.
Как удалось найти водителей рейсов по опасным дорогам?
Областные департаменты по транспорту пытались это сделать. Хотели пойти по стандартному алгоритму, разыграть на тендере маршрут среди перевозчиков. Но среди коммерческих перевозчиков он никому не был интересен, потому что все они являются убыточными, нерентабельными и неинтересными для перевозчика.
Мы проводили свой тендер. Для этого публиковали интересующий нас маршрут и просили перевозчиков предложить подходящую для них цену. Дальше — по принципу: кто предложил наименьшую цену за маршрут, того и брали перевозчиком. В основном, они все местные, с Донецкой и Луганской областей. Это автопарки с ближайших городов, предприниматели, перевозчики, имеющие лицензию на пассажирские перевозки. Для нескольких поселков закупили полноприводный микроавтобус, который будет проездной и по грязи, и по песчаным дорогам. Есть еще определенные требования к его оформлению. На весь автобус должно быть написано, что он социальный.
После оформления автобуса его фотографию с графиком рейсов мы должны передать через представителей ООН, ОБСЕ представителям незаконных вооруженных формирований. Это делается для того, чтобы они предоставили письменные гарантии, что автобус не будет обстрелян во время выполнения рейса. Именно этот автобус, именно в это время.
В интервью нашим коллегам из УНИАН в 2020 году вы рассказывали, что один из водителей вашей организации отвозил хлеб в Новотошковское и просидел там более 6 часов в подвале, укрываясь от обстрелов. После этого он больше не ездил. Повторяются ли такие истории в этом году? Или возможно стало спокойнее?
Повторяются регулярно. Вся команда работает на линии разграничения. Более того, наши 95% сотрудников живут здесь. Могу привести в пример два последних случая. Это было 23 сентября во время выполнения социальным автобусом рейса в поселок Невельское. В 9 утра он заехал в поселок. Когда в него садились люди, начался очень сильный обстрел. Он длился порядка 30 минут. Все это время водитель и все население поселка находились на остановке автобуса. Сегодня тоже во время выполнения рейса из Водяного в районе 8 часов утра мы попали под обстрел в районе Авдеевки.
“Пролиска” работает в 600 громадах на линии разграничения. Но именно штабов у вас 10. Как чувствуете, где ваши представители людям наиболее необходимы? Где больше всего обращений?
Гуманитарных центров вдоль всей линии разграничения — 3 в Луганской и 7 в Донецкой области. Не могу выделить, что потребности где-то какие-то особенные. Они везде примерно одинаковые. У каждого села есть какая-то определенная специфика: где-то проблема с водоснабжением, где-то с электроэнергией, которой нет, где-то еще какие-то проблемы. Но общая проблема связана с транспортом. Примерно ко всем нашим офисам плюс-минус одинаковое количество обращений поступает. Единственное, что можно выделить, это наш офис в Станице Луганской. Там на сегодняшний день находится единственный полноценно работающий КПВВ. На его команду ложится большая нагрузка, связанная с тем, что КПВВ ежедневно пересекают несколько тысяч человек.
Сейчас на улице уже холодно без куртки. А значит вновь встает вопрос отопления сел и поселков, где нет электричества, газа и горячей воды. Где с этим самые большие проблемы?
С этим проблемы во многих селах на линии разграничения. Проблема сейчас в том, что дрова невозможно набрать, срубить, так как большинство посадок и зеленых насаждений заминированы. С 2014 по 2017 годы, даже еще в 2018-м мы предоставляли помощь на отопление. Но, к сожалению, ресурсы с каждым годом уменьшаются. И в эту зиму у нас нет сейчас программы, направленной на предоставление твердого топлива. Нужда в нем остается и в поселках вдоль линии разграничения, и в городах, в которых есть проблемы с газоснабжением.
Есть еще другой контекст этой проблемы. Вот, к примеру, большой город Красногоровка, где некоторые обогреваются электроотоплением. Тут несколько вариантов. Ближайший к Бахмуту поселок Майорск — там есть многоэтажные дома, там также нет центрального отопления и нет газа. У людей в 5-этажке два варианта: либо ставить буржуйку у себя в квартире, либо электроконвектором пользоваться. В таких же условиях находятся города Марьинка и Красногоровка. Оба прифронтовых города 8-й год без газа в высотных домах. На сегодняшний день нет специального тарифа, чтобы люди могли отапливаться в зимний период за счет электроэнергии. Мы неоднократно обращались к правительству с просьбой урегулировать этот вопрос. Но пока для данных населенных пунктов он не урегулирован.
Заниматься этими проблемами должны местные администрации. Если говорить о тех селах, чьи сельские и поселковые советы остались на оккупированной территории, а они на подконтрольной и сами по себе. Кто сейчас в такой ситуации до сих пор? Как долго они ожидают свои военно-гражданские администрации?
После децентрализации этого года таких населенных пунктов больше не осталось. В большинстве громад уже назначены руководители. Есть проблема пока с одной территориальной громадой — Угледарской Донецкой области. Остальные 17 территориальных громад, в которых не проходили выборы, получили своих руководителей. Процесс шел довольно долго. В Луганской области руководителей назначили еще в марте-апреле. В Донецкой области он затянулся с конца лета до осени. В некоторых громадах совсем недавно назначили руководителей. Завершились еще не все процессы передачи полномочий сельсоветов военно-гражданским администрациям, а также переформирования разных служб. Я надеюсь, что уже в новом году эти вопросы урегулируются.
Вы помогаете людям на линии разграничения не первый год. За это время их становится все меньше, физически. Как считаете, какие села Донецкой и Луганской областей исчезнут уже в течение 10 лет?
Количество сел, в которых с 2014 года до сегодняшнего дня количество населения не увеличивается, а уменьшается — большое. Связано это с разрушением инфраструктуры и постоянными боевыми действиями, которые там проходят. Есть такие села, в которых все население мы знаем поименно. Могу назвать село Широкино, когда-то прифронтовой курорт. Сейчас в нем нет жителей. В 2015 году оттуда выехал последний мирный житель. Село Пески, когда-то большой богатый пригород Донецка — на сегодняшний день в нем проживает 11 человек. Для сравнения, в 2015 году там было 15 человек. Село Опытное, в том же 2015-м было 76 жителей. Сегодня там осталось 38 человек. Большинство из них — это люди пожилого возраста. Семьи с детьми либо сами уезжают, либо мы предлагаем им выезжать в более стабильные громады, где есть сервисы и доступно образование, по нашей программе “Добровольного перемещения”.
Скольким людям с линии разграничения уже удалось помочь в рамках этого проекта?
Мы начали реализовывать этот проект как пилотный еще в 2015 году. Было большое количество гуманитарных организаций, которые реализовывали программы по ремонту жилья на прифронтовой территории. Но есть такие зоны, в которых жилье ремонтировать дороже, чем один раз предоставить человеку новое жилье. Когда, например, речь идет о ремонте жилья в Славянске, где конфликт закончился 7 лет назад, — это одно дело. На сегодняшний день это стабильная территория. Когда же речь идет о ремонте жилья в Жованке, где до сегодняшнего дня летают пули и прилетают снаряды, — это довольно большие суммы. Если дом уничтожен полностью, то полное его восстановление стоит до 15 тысяч долларов. А купить жилье стоит дешевле.
Я как сейчас помню семью из Жованки с 4-мя приемными детьми. Надежду Джанибекову, которая обратилась ко мне с просьбой помочь купить им бензиновый генератор, так как в селе не было света: “Мы живем в подвале с детьми. Через наш двор стреляют. Света нет в поселке. Нам бы поставить на улице генератор. Кинем переноску к нам в подвал и будем на электроплите готовить еду, потому что мы во двор не можем выйти на мангале готовить еду или на кирпичах. Через двор пули летают”. И как раз, когда мы привезли генератор, начался обстрел. Говорю: “Надежда, давайте так. Если вы точно уедете, мы поможем вашей семье с детьми собрать деньги и купить дом”. И Надежда мне позвонила и говорит: “Да, мы согласны”. В селе Калиновка купили дом. Тогда он стоил 30 тысяч гривен. И еще примерно столько же стоило организовать весь переезд. Это была наша первая семья. Она до сегодняшнего дня живет в том же населенном пункте.
Во время одного из таких новоселий Вы рассказывали о планах на этот год купить жилье для 25 семей. Как удается продвигать этот план?
С 2015-го по 2019-й, когда этот проект централизовано не поддерживали никакие доноры, все происходило благодаря моей странице в Фейсбуке. Таким образом, мы купили порядка 15 домов для 15 семей с детьми.
С конца 2019 года этот пилотный проект поддерживается агентством ООН по делам беженцев. По состоянию на сегодняшний день уже для более чем 50 семей закуплены дома или квартиры в тех населенных пунктах, где они хотели. Семьи полностью перевезли со всей живностью, которая у них была. Мы отталкиваемся от пожеланий людей: если они хотят жить в городе, то в городскую местность, если в селе — то в сельскую местность.
В этом году мы планируем помочь 25 семьям. Уже 8 или 9 объектов, по-моему, куплено. Остальные семьи сейчас проходят селекционные комитеты. Одобрение в эту программу проходит после выезда наших сотрудников, составления определенных оценочных документов и совместного комитета с представительством ООН, где семья принимается либо не принимается в программу. Затем сопровождаем семью на 10-15 объектов в ценовом диапазоне в рамках нашей программы. Если семью устраивает какой-то объект, туда выезжает технический специалист и после этого уже идет покупка жилья.
На данный момент из того, что уже куплено, — это около 50 семей, в которых суммарно около 250 детей.
Я не слышала о каких-то подобных программах переселения на уровне государства или местных громад Донецкой и Луганской областей.
Нет, о программах переселения я тоже не слышал. Есть программа по компенсации за разрушенное жилье. Все мои коллеги полевые входят в состав местных комиссий. Я также являюсь членом двух областных комиссий по программе Министерства реинтеграции по предоставлению компенсации за разрушенное жилье. Речь о том жилье, которое является разрушенным и находится на подконтрольной территории, куда можно дойти комиссии.
А как насчет неподконтрольных территорий, за какой помощью в вашу организацию обращаются люди оттуда?
За различной. Это помощь в пересечении линии разграничения. Сейчас ситуация очень тяжелая. 1,5 года мы живем в условиях того, что закрыто большинство КПВВ. Единственным из них полноценно работающим можно назвать КПВВ “Станица Луганская”. Конечно, пассажиропоток на этом КПВВ на сегодняшний день в 10 раз ниже, чем он был до карантина. Это до 2 тысяч людей в день. До карантина его пересекали до 20 тысяч людей в день. Полуработающее КПВВ “Новотроицкое”, на котором пропуск осуществляется по понедельникам и пятницам и по тем спискам, которые заранее согласовывают представители отдельных районов Донецкой области.
Много жителей, особенно из Донецка, сегодня вынуждены попадать на подконтрольную территорию, путешествуя через РФ. Такие поездки занимают до 30-40 часов, они значительно бьют по финансам людей. Плюс, до недавнего времени они были законодательно не урегулированы. Некоторые люди до сегодняшнего дня получают штрафы, когда не могут доказать гуманитарную цель своего визита. На законодательном уровне мы лоббировали отмену штрафов для людей, пересекающих границу через РФ, так как на сегодняшний день это единственная возможность выехать с неподконтрольной территории.
Блокирование КПВВ приносит большое количество вопросов. У кого-то родственники умирают на той территории — люди не могут попасть. Где-то они не могут вывезти своих пожилых больных бабушек-дедушек с той территории. А кому-то нужно передать лекарства на ту территорию. К нам приходят обращения такого характера. На КПВВ станица “Луганская” работает наша команда. Ежедневно мы оказываем помощь в его пересечении. За время карантина у нас было несколько специальных гуманитарных операций, когда мы доставляли лекарство на неподконтрольную территорию.
Можете привести пример?
В Донецке есть ребенок с очень редким заболеванием. Таких детей в Украине 8. Он получал лекарства, которые целенаправленно закупаются госбюджетом в Киеве. Больше лекарство нигде невозможно купить. Папа не мог выехать из Донецка для получения этого лекарства. Его нужно было транспортировать при температуре 4 градуса из Киева в Донецк. Количество лекарства на 3 месяца стоит примерно 1 миллион гривен. Государство дало его ребенку бесплатно, но необходимо организовать транспортировку из Киева до линии разграничения, дальше ее пересечь и доставить лекарство ребенку. Одна такая операция у нас длилась неделю. Еще предварительно 3 недели шли переговоры на разных уровнях посредничества международных организаций и нескольких агентств ООН. Чтобы все это организовать, мы предоставили машину, которая транспортировала лекарство из Киева до Новотроицкого. Командующий ООС дал особое распоряжение на разрешение провоза этой посылки дальше. Международная организация организовала посредничество по перевозке лекарства от украинского КПВВ до “нулевого” блокпоста. Третья организация — в “серой зоне” между блокпостами. Четвертая организация, международная, по территории т.н. “ДНР” до непосредственно больного ребенка.
А чем еще вы можете помочь людям с неподконтрольной территории?
На КПВВ “Станица Луганская”, где находятся наши сотрудники, работает единственный транспорт — электрокары. Их мы запустили 2 года назад. 80% людей, которые пересекают линию разграничения, мы возим на электрокарах. Это жители неподконтрольных территорий города Луганск. Они приезжают на подконтрольную территорию для получения сервисов медицинского характера, а также пенсии, паспорта украинского образца, разных документов, свидетельства о рождении украинского образца, для получения образования в украинских школах и вузах, для вакцинации. И это хорошо. Это такой мостик, благодаря которому люди не забывают, что они являются гражданами Украины, живя на тех территориях.
Во время карантина и закрытых пунктов пропуска стало больше обращений или меньше?
Да они плюс-минус остались на том же уровне. Просто стали разного характера. Когда закрылись пункты пропуска, люди начали звонить. Они либо застряли в “серой зоне”, либо нуждались в продуктах питания, поскольку находились в “серой зоне”. Это такие специфические обращения, которых до закрытия КПВВ не было. Прошлым летом на КПВВ “Новотроицкое” неделю жили люди в “серой зоне”, потому что их не пропускали представители так называемой “ДНР” — их не было в согласованных списках.
На что вы сейчас ищете деньги у доноров с планами на конец этого года или на следующий?
Потребностей становится все больше. Поэтому мы рассчитываем, что доноры будут поддерживать нас в том же объеме, как и в этом году. На данный момент действующие контракты заканчиваются в новом 2022 году. Поэтому мы также продолжаем рассчитывать на поддержку ООН. На сегодняшний день она составляет 95% портфеля нашего финансирования и оказания помощи на те активности, которые мы делаем в этом году.
Мы надеемся, что в середине следующего года правительство все-таки решит вопрос с транспортом. И после того, как проект будет нами остановлен, люди не останутся без транспорта. Мы надеемся, что этот год органы власти используют с пользой. И придумают, как они эту эстафету будут от нас брать.
Большое количество есть вопросов, связанных с водоснабжением, отсутствием мобильной связи, интернета, общественных центров в громадах на линии разграничения. На эти потребности мы также продолжаем искать финансирование. В этом году у нас есть финансирование на то, чтобы отремонтировать 10 колодцев. Восстановить их питьевой водой, отхлорировать ее, обеззаразить, очистить полностью.
А наша потребность на сегодняшний день более чем в 500 ремонтах колодцев вдоль всей линии разграничения и еще в копке примерно 100 скважин, в ремонте накопительных башен, бурении глубинных скважин. Это потребность сегодняшнего дня, по которой люди к нам обратились. Суммарно 600 объектов: 500 одного и 100 другого типа. Денег есть на 10 (смеется). Мы продолжаем на это искать финансирование.
Как к вам лучше обратиться людям, которые нуждаются в помощи?
По мобильному телефону можно обратиться на нашу центральную горячую линию: 093-202-22-32 с понедельника по пятницу, с 9.00 до 18.00. Наш оператор ответит, если необходимо, передаст обращение на ближайший офис. Можно также обратиться в любой из наших 10 гуманитарных центров: прийти в офис или позвонить. Эти центры работают постоянно, даже во время карантина. Расположены они в пгт Станица Луганская, в городах Счастье, Золотое, Светлодарск, Часов Яр, Торецк, Авдеевка, Волноваха, Марьинка, поселке Майорск. Также можно обратиться на телефон любого из этих гуманитарных центров. Найти их можно на нашем сайте: https://proliska.org/. Либо обратиться в любую из 11 групп в Фейсбуке. Общая группа — Гуманитарная миссия “Пролиска”. А также местные подгруппы: “Пролиска – Светлодарск”, “Пролиска – Марьинка”, “Пролиска – Торецк” и так далее. В Фейсбуке также есть контакты местной команды, которая находится на месте.
Нужны ли вам помощники? Где можно получить такую информацию?
Нужны. Потребности возникают разные. У нас бывают вакансии, когда нужны люди на работу. Бывают чрезвычайные ситуации, когда нужна где-то точечная помощь. Возникают индивидуальные ситуации, когда нужна помощь какого-то конкретного человека.
Вся эта информация публикуется в наших социальных сетях. Ее можно увидеть на сайте и в нашей группе в Фейсбуке.
Читайте также:
211Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
