Территориальная оборона на востоке попадала под “Грады” и защищала вторую линию от россиян в Бахмуте, рассказывает наш земляк — 55-летний Андрей Мельник. Мужчина называет себя ремесленником, он известный в городе сапожник. К тому же воевал с россиянами под Дебальцево в 2014 году. В феврале 2022-го сапожник вступил в ряды теробороны. Ко Дню добровольца мы расспросили его историю защиты родного города.
Андрей Мельник – крупный мужчина под 2 метра ростом. Его руки были “заточены” на работу с кожаными изделиями. Но мужчина говорит: всегда знал, что Украина будет воевать с Россией. Когда оккупанты открыто напали, он воспринял это как должное.
“И я всегда делал все, чтобы эта война была. Потому что чем раньше она началась бы, мы бы уши не чесали. А наши правители все о “братском народе” долдонили. Мы, которые этого ждали и видели, к чему это все идет, — мы вздохнули, все стало ясно: “Ну наконец, вот оно”. А у всех вокруг паника – не знали что делать”, – вспоминает Андрей Мельник.
Он бандеровец в третьем поколении. Его родители – политзаключенные с запада Украины. Маму сослали, как дочь бандеровца. Андрей переехал в Бахмут в 1983 году, когда ему было 16, и провел здесь всю жизнь.
Мельник — известный в Бахмуте мастер по ремонту и пошиву обуви, держал несколько точек.
В 2014-м он участвовал в АТО под Дебальцево. Позже волонтерил: помогал военным ремонтировать технику, возил лекарства и аптечки, а в его домашней бане мылась и стирала вещи не одна сотня бойцов ВСУ.
Но 25 февраля 2022 года он закрыл свою мастерскую и пошел в военкомат. Там набирали оперативный резерв определенных специальностей, поэтому пришлось подождать в очереди.
Так Андрей поступил в 109-ю бригаду теробороны, в ней собрались добровольцы из Бахмутского района.
“Приехал в Часов Яр. Там был принцип: знаешь, как держать автомат — ты наш человек. Я был удивлен: сразу выдали хорошее оружие. У меня было все снаряжение. Я же нестандартный: у меня 2 метра роста и около 100 кг веса, размер обуви 46. Позывной “Малыш”. И вообще, опытные бойцы на государство не надеются никогда”, — говорит он.
О первых неделях он вспоминает: тероборону создавали уже во время полномасштабной войны, не было почти ничего.
“Оно давно уже должно было быть приготовлено, а это все собиралось в последний момент. Почему так – это вопрос не ко мне. Не было ни матрасов, ничего, но оружие уже было! Никто истерик не закатывал по поводу формы, обуви. Все понимали, куда они попали: что это маленький партизанский отряд”, – говорит он.
В Бахмутской теробороне собрались все местные, рассказывает Андрей.
“Это были “трактористы и шахтеры” – вот действительно. Было много шахтеров из Торецка, бахмутских было очень много, из сел Звановка, Переездное, Раздоловка. Все полагались только на себя. Мы все знали, куда шли. Все подписали бумагу, что зарплата будет 2,5 тыс. гривен – не надеялись и на это. Никто не шел за зарплату”, – говорит защитник.
Первое сражение это подразделение приняло в начале марта под Яковлевкой у Соледара.
“Мы обустроили и заняли линию обороны – копали окопы и блиндажи. Тогда начались первые обстрелы, прилетел самолет, обстрелял нас. И тогда все поняли, что это серьезные дела. Первый 200-й у нас был в марте”, — рассказывает Андрей Мельник.
Местные из Яковлевки очень помогали украинским добровольцам — продуктами, кормили в местной школе за счет сельсовета.
И Яковлевку, и Берестовое неподалеку россияне вскоре захватили, уничтожив их до основания.
Летом подразделение, в котором служил Андрей Мельник, перевели под Торецк в район поселка Сухая Балка.
“Это был обычный блокпост, у нас была линия окопов. И нас все время обстреливали “Градами”. Каких-то “пострелушек” у нас не было, у нас было легкое стрелковое оружие. Местные вообще не знали, что такое война. Мы ездили за водой на ручей под Горловку, где за терриконом уже “орки”, и мы спокойно набирали воду! Для меня это было очень странно”, – говорит доброволец.
В конце лета Мельника и его побратимов перебросили в “промку” Бахмута, на восточную окраину города по улице Лумумбы.
“У нас было там 2 опорника возле мебельной фабрики, и там началось месиво в районе 5-этажек у ставка. На них сидели пацаны, кажется из 93-й бригады, и к ним приезжал российский танчик и бил по ним. Они держались там до последнего! Их там расстреливали. Там стрельба не умолкала ни днем, ни ночью”, – говорит Андрей Мельник.
Он говорит, что тогда теробороновцы находились там постоянно. Каждую ночь выходили стрелять в сторону оккупантов, но у ТрО были максимум гранатометы. А у оккупантов — в разы больше тяжелого вооружения.
“Если “орки” прорвут линию фронта, мы были “второй линией”. И наши опорники были страховыми. Мы сидели, а по нам лупила артиллерия, и ответить мы не могли. Когда на один наш выстрел прилетает штук 20 – это даже сравнить нельзя”, — объясняет доброволец.
Затем теробороновцев перебросили к объездной дороге в районе мусоросортировочной станции. Там Андрей Мельник получил контузию.
“Я вез боекомплект через дамбу и пропустил “прилет”. Передо мной разорвалась мина, машина вдребезги, валялась перевернутая. Я бы не должен был выжить, а я живой – это какой-то божий промысел. Меня с контузией нашли в кювете ребята из 93-й бригады и отвезли в госпиталь”,— рассказывает теробороновец.
Контузия у каждого бойца проявляется по-разному, говорит доброволец.
“У меня в голове “шмели поселились”, я рвал. Через 6-7 часов ты в принципе можешь стоять на ногах. Но потом это, конечно, дает о себе знать”, – говорит Андрей.
***
В рядах разных подразделений ВСУ сотни выходцев с Донетчины защищают Украину.
Десятки наших земляков погибли в боях с оккупантами: