Забрали только 2 одеяла и игрушку: семья из Мариуполя рассказала, как эвакуировались с ребенком из-под обстрелов
Семья Тихих до полномасштабной войны в родном Мариуполе жила размеренной жизнью: переехали в собственную квартиру, сделали ремонт. Теперь от собственного дома остались только воспоминания. Алина Тихая рассказала Свободному радио о своем опыте прощания с городом: чего боялась больше всего и как им удалось вырваться из оккупации.
Далее – рассказ от первого лица.
– Все свои 30 лет я прожила в Мариуполе. Там вышла замуж, родила дочь Софию, ей сейчас пять лет. Муж хорошо зарабатывал, поэтому нужды работать у меня не было, я занималась ребенком. Она ходила на разные развивающие кружки, каратэ, это были приятные хлопоты.
А 24 февраля мы очнулись и попали в другую жизнь. В домовом чате прочла: “подвалы открыты” и поняла, что что-то не так. Из новостей стало ясно – началась война.
Мы не верили в войну в XXI веке
Первое время еще колебались, стоит ли покидать дом, потому что не могли поверить, что в наше время, в XXI веке, в Европе возможна война. Думали, что где-то погремит, но до нас не дойдет, что наши отобьют, а оказалось, что это было только начало ада.
Мы жили на окраине города, 23 микрорайон, так что нам пришлось покинуть свой дом довольно быстро. В начале марта сгорел дом напротив нашего, а 8 марта начался минометный обстрел нашего двора. Это так страшно, мы в тот день с мужем готовили есть на огне, потому что газа не было, и начало прилетать со всех сторон. Мы так и бросили там всю еду, быстро собрались и уехали в филармонию.
К тому времени с нами уже жили родители мужа, потому что к ним 2 марта в дом влетела ракета и там все сгорело, они чудом остались в живых. Мы сначала все в коридоре ночевали, а потом все уехали. А мои родители жили возле порта и связи с ними к тому времени уже не было.
В окружении – возникает чувство беспомощности
В филармонии мест нигде в подвале уже не было и нас отправили в актовый зал на сцену. Я лежала, смотрела на крышу филармонии и боялась, что будут прилеты, потому что стены толстые, а вот перекрытие вряд ли выдержит. И буквально на следующий день по соседнему зданию были обстрелы, от ударной волны на витражных дверях вылетело стекло, все посыпалось. Ребенок испугался, а я понимаю, что никак не могу его защитить. Мы в центре города, в окружении, возникает чувство беспомощности. Уже после этого случая нам нашли место в подвале. Мы с мужем там спали сидя.
ВСУ приносили еду, коробку с печеньем, воду, я за это им очень благодарна, потому что не во всех таких бомбоубежищах кормили.
Конечно, с водой было сложно, муж ходил за водой сам, решили разделиться, чтобы не оставлять дочь саму. Был страх, что она останется сиротой.
15 часов дороги
14 марта начала пробиваться связь, позвонила сестра из Львова, они чудом перед войной поехали туда в отпуск, и это спасло их. Она сказала – выезжайте, потому что Мариуполь просто уничтожают.
У нас машина была повреждена, но заправлена, мы вместе с друзьями, которые тоже были в бомбоубежище, на следующий день начали выбираться из города. Дорога заняла долгие 15 часов. Мы выехали с дочерью, мужем и его мамой, а отец наотрез отказался уезжать, потому что верил, что его жилье уцелело.
На российском блокпосту нам предлагали уехать в Крым, но все в эвакуационной колонне отказывались. Приехали в Запорожье, потом, Кропивницкий, а теперь Киев, потому что здесь больше шансов найти работу. Конечно, материально – тяжело, все осталось там, из вещей – два одеяла и мягкий ігрушечный котенок, которого Софийка успела взять с собой.
Самое сложное – объяснить дочке, почему это случилось с нами, почему мы не сможем вернуться домой, но, я очень верю, что мы сможем вернуться в родной Мариуполь. Мы просто благодарны, что выжили!
Читайте также:
26Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
