“Чтобы помыться, мы топили снег и собирали дождевую воду”. История жизни в Мариуполе в первые недели открытой войны
Семья Чекуновых среди мариупольцев, которые до последнего не верили, что война поглотит их город и превратит в руины. В первые недели ждали скорого завершения боевых действий, потом — возможности выехать из дома. Александра Чекунова рассказала о пяти минутах, которые изменили жизнь семьи, и три недели выживания в новых реалиях.
Далее – рассказ Александры от первого лица.
Вернуться в родной Мариуполь – это наша самая большая мечта. Мы очень соскучились, но сделать это можно будет только после победы и деоккупации города. Как только туда зашла русская армия, там исчезла цивилизация.
До 24 февраля у нашей семьи все было, мы хорошо жили и ни у кого ничего не просили. Муж моряк, я могла не работать, воспитывала сына, ему 9 лет.
Первые предчувствия, что будет что-то нехорошее, у меня возникли 21 февраля, но мы не уехали. Оглядываясь на 2014-й, когда до Мариуполя тоже долетало, мы решили, что и на этот раз все пройдет.
Так мы ждали неделю, думая, что с каждым днем все завершится, а уже в начале марта начали исчезать блага цивилизации: выключили свет, газ воду. Самое сложное – это холод, у нас в одной комнате было +6, в другой +9, и это у нас еще окна были целые.
Запах дыма напоминает выживание в холодном городе
Вот этот предел, коды ты думаешь: “как можно уехать и оставить все свое, свой дом” и когда уже в принципе не можешь никуда из города уехать – наступила очень быстро.
Еду готовили на мангале во дворе, мужчины начали рубить деревья, разжигали костер. Я теперь этот запах дыма по-другому воспринимаю, это больше не шашлык с друзьями на природе, а запах выживания в холодном Мариуполе.
Проблемы с водой, думаю, были у всех. И если запасы питьевой у нас еще хоть какие-то были, то чтобы мыться, мы не тратили питьевую, ее было немного — мы топили снег. А он, как показывают в кино, не тает. Не так, что ты поставил его и он превратился в воду — он улетучивается и все, ни воды, ни снега. Мы набрали три ведра снега и ничего из этого не получили.
Большое счастье – просто почистить зубы
Хорошо, когда шел дождь, можно было побежать собрать из труб воду. Она была чистой. И это такое счастье – просто почистить зубы, обмыться, ну как обмыться – протереться тряпкой.
Сложно было и морально, и физически мы не привыкли так жить. У меня сын привык каждый день купаться, есть что захочет, а в те дни в Мариуполе с едой в принципе было трудно. Мы не голодали, но это был не наш обычный рацион.
В нашем доме не было бомбоубежища, только подвал, но туда было страшно спускаться, потому что панельная девятиэтажка при попадании в нее просто сложится, и в том подвале можно остаться. Мы были там однажды в самом начале, но у ребенка началась аллергия на кошек, на собак, на пыль, и мы поднялись домой.
Мы не бегали на каждую сирену, но однажды три часа сидели в тамбуре, потому что дом ходил ходуном от танковых боев в нашем дворе. Это страшно, мой сын Даня плакал и спрашивал, когда мы уедем.
В этой ситуации, как бы это ни звучало, главное — не терять оптимизма. У меня тетушки-соседки все причитали: ой, Александр, что же будет, когда это закончится, у нас на 18 запись на маникюр. Я говорила: не переживайте, сегодня только 10, сделаем ногти! Это поддержка для престарелых, нам трудно, а представьте, как сложно им. Такие разговоры давали надежду на возвращение к нормальной жизни.
Наш дом – один из немногих уцелевших в Мариуполе
У моей мамы квартира в соседнем доме от нашего, но из-за близости к боевым действиям она переехала к нам. И наши квартиры — одни из немногих уцелевших в Мариуполе, нам залетел осколок в раму, даже окна цели были, слава Богу за это. Но мы не можем вернуться в свои дома.
Практически все наши друзья и родственники остались в Мариуполе, мы их не смогли с собой унести, потому что они все в разных районах. У нас на собрание было пять минут. Я случайно на улице услышала, что 16 марта будет зеленый коридор. Прихожу и говорю: “Мы едем”. И решение, принятое за эти несколько минут, изменило дальнейший ход нашей жизни.
Мы поехали не так, как было нужно — через Бердянск, Токмак, а в хорошие времена — через Запорожье. Мы проехали всех россиян, каждый километр нас проверяли. Мы переживали. К счастью, на тот момент мужчины еще не раздевали.
Мы едем в Запорожье и на каком-то из блокпостов я спрашиваю: “А там хоть свет и вода есть?” А нам говорят: “Нет, там не намного лучше, чем в Мариуполе”. Я думаю: “Куда же мы едем”?
Когда мы увидели первый украинский блокпост, наше счастье было невозможно передать словами! Я подобных эмоций давно не переживала!
В отеле мы умылись, я впервые за три недели вымыла голову, словно в другой мир попали.
В Мариуполе люди с разными настроениями жили, но за себя я могу сказать, что наша семья хочет жить только в Украине. И я уверена, как только будет наша победа, его отстроят и мы вернемся!
Напомним, Мариуполь является одним из самых разрушенных городов Донбасса. По словам городского головы Вадима Бойченко, восстановление города обойдется более чем в 14 млрд долларов и займет 7-10 лет. В городе гуманитарная катастрофа люди выживают без элементарных благ.
Читайте также:
58Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
