Да — амнистии, нет — “замороженному” конфликту. 7 тезисов Алексея Резникова о реинтеграции оккупированного Донбасса

21-10-2020 17:31

Фото: Офис президента Украины

Министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий Украины и один из представителей Украины в Трехсторонний контактной группе Алексей Резников в большом интервью рассказал, каким видит будущее Донбасса, сколько продлится возвращения временно оккупированных территорий и что ждет коллаборационистов. Мы собрали основные положения.

О своем видении чиновник рассказал изданию “Зеркало недели”.

1. В Украине должна быть собственная модель реинтеграции оккупированного Донбасса

“Любой опыт может быть применен даже самим фактом его неиспользования. У нас с Хорватией стартовые позиции различны, и наши — лучше. Потому что, к счастью, в Украине нет ни одного примера массовой резни, уничтожения мирного населения. Россия напала на Украину, но среди населения Украины нет религиозных конфликтов, есть идеологические разногласия. У нас многонациональная и многоконфессиональная страна, в которой проживает более ста народностей и национальностей”.

2. Для полноценного возвращения территорий нужно минимум 25 лет

“Утверждения, что реинтеграция возможна за год-два — это от непонимания. Восстановление конституционного строя — да, возможно. Переговоры точно всегда являются самым лучшим путем”.

3. Украина в Донбассе нужны посредники

“Нам после деоккупации и восстановления контроля над границей тоже будет работать над восстановлением доверия. А вот кто будет этими акторами, помимо органов местной власти, кто будет этим посредником, в том числе с силовым обеспечением? Миссия ОБСЕ со спецмандатом? Миссия СБ ООН со спецмандатом? Мне кажется, что это и есть предмет диалога. Это важно, в том числе для обсуждения с нашими партнерами, — странами не только «нормандского формата», но и нашими стратегическими евроатлантическими партнерами — Канадой, США, Великобританией”.

4. На оккупированных территориях необходимо провести амнистию

“Нас ждет, например, проведение амнистии: да, мы будем ее проводить, и не надо бояться этого слова. Это означает, что военные преступления, геноцид, преступления против человечности не могут быть амнистированы ни при каких условиях. Те, кто хладнокровно организовывал и совершал убийства, пытал, мародерствовал, не могут быть амнистированы ни при каких условиях. По нашим оценкам, около 30–35 тысяч вооруженных людей находятся на оккупированной территории Донбасса. В тех окопах с автоматами, вместе с российскими военными, находятся и наши с вами сограждане, которые по ряду причин служат сегодня в оккупационной армии. Так вот, если человек стоит на КПВВ в униформе и с автоматом, и занимается тем, что поднимает и опускает шлагбаум, но не совершал тяжких преступлений, то он попадет под амнистирование”

5. Нужна не люстрация, а “поражения в правах”

“Мне не нравится слово “люстрация”. Я предпочитаю термин “поражение в правах”. Есть случаи, когда люди служат оккупационному режиму, не совершая прямых преступлений. Но сам факт коллаборации, потворства оккупационному режиму — это уже отказ от признания власти страны, гражданами которой они являются. Это тоже правонарушение. Вот, например, в оккупированных Луганске и Донецке сегодня работают пожарники, задачи которых спасать жизни людей и тушить пожары. Есть врачи, которые лечат и также спасают людей. К ним тоже не может быть никаких претензий. Но если учитель в школе внушает детям, что Украина является их врагом, я считаю, что этот человек совершает преступление и не должен какое-то время иметь право учить детей. Люди, которые сегодня добровольно находятся в оккупационном режиме у власти, не могут избирать и быть избранными в органы местной и центральной власти как минимум достаточно продолжительное время”.

6. “Минские договоренности” стоит усовершенствовать: выборы нужны после возвращения контроля над границей

“Три четверти «Минска» трогать вообще не нужно, потому что там есть базовые условия в первую очередь безопасности — вывод иностранных войск, разоружение, демобилизация — это все записано и этого достаточно, если бы это выполнили, дальше было бы легче. Но дальше возникает вопрос очередности выборы — граница. Выборы надо проводить? Надо. Это финал политического урегулирования. Я — за местные выборы. Но я категорически против проведения выборов до восстановления контроля над границей и решения вопросов безопасности. Если мы посмотрим опыт других стран, то поймем, что необходим переходный период, чтобы погасить там эмоции, восстановить общественный порядок, провести разоружение, демилитаризацию. Чтобы туда вернулись люди, которые смогли убежать от этой войны. Чувствовали себя на своей территории безопасно и могли бы участвовать в местных выборах. На это нужно время. И я не знаю, сколько его потребуется в донбасском варианте — год или два”.

8. Вариант “замороженного” конфликта — не приоритетный

Это (“замороженный” конфликт, — ред.) одно из решений, которое нам могут положить на стол и сказать «давайте обсуждать», — вполне возможный. Еще месяц назад такое предложение было более реалистично. Мол, есть два примера — Приднестровье и Карабах. Но сегодня против такого решения именно Карабах: замораживание, откладывание решения конфликта «на потом» не является хорошим сценарием. Поэтому у нас сегодня есть аргумент, чтобы сказать: давайте искать решение здесь и сейчас.