45-летнюю Виту Ганнич из Владимировки, что возле Волновахи, более полугода держат в плену российские военные. Гражданскую женщину по неизвестным причинам оккупанты забрали прямо из дома. У Виты Ганнич инвалидность — у нее киста головного мозга и эпилепсия. Все это время пленница находится в Еленовке, без лекарств и нормальных условий. Вот что о ней известно.
Историю Виты Ганнич рассказала ее дочь, Алина Капацина. Дальше ее прямая речь.
— Я уехала из Владимировки в начале марта. А вот мама и ее родители остались дома в оккупации. Они не думали, что все так затянется и все будет настолько серьезно, верили, что скоро война закончится. 9 апреля мне звонила по телефону мама, спрашивала как дела. Я была занята переездом, поэтому ответила, что нет времени говорить. Оказалось, что это был последний наш разговор перед пленом.
9 апреля к нам домой пришли неизвестные люди. Бабушка им открыла дверь, они спросили, живет ли здесь Вита Ганнич. Они ничего не объяснили, не представились, только сказали взять с собой телефон и забрали маму. Мы не понимали, почему именно за ней пришли. Ей 45 лет, у нее тяжелая болезнь и инвалидность. Она не работала, сидела дома и никогда не имела никакого отношения к военным. Мы знали, что существует фильтрация, других людей тоже забирали и быстро отпускали. Думали, что маму тоже скоро отпустят.
Сначала мы ничего не знали о маме. Бабушка ходила к так называемым “комендантам ДНР”, там говорили что Виту Ганнич никто не задерживал. Потом признали, что забрали ее якобы за то, что она “выступала за Украину”. Да, она любила, и думаю любит Украину, но нигде не выступала, ни на какие митинги не ходила.
Моя бабушка писала многочисленные заявления “властям” т.н. “ДНР”. Обращалась в оккупационную прокуратуру, к “уполномоченному по правам человека”. Мы им предоставили все медицинские справки о болезни мамы — все это оставили без рассмотрения. Потом стали говорить, что она была наводчицей и даже снайпершей. Как человек с такими заболеваниями мог быть снайпером?
У нее уже 25 лет киста головного мозга и эпилепсия, ей нужно употреблять лекарства каждый день. Даже когда она проходит терапию, у нее случаются приступы. После них она теряет память, у нее судороги, одышка. А сейчас она без лекарств. Позже мы узнали, что мама в Еленовке. Бабушка ездила туда, ее не пустили в колонию и не разрешили даже передать медикаменты. Мама ни разу не звонила по телефону.
Каждый раз, когда происходит обмен пленными, я пишу этим людям и спрашиваю видели ли они Виту Ганнич. Сейчас много общаюсь с Анной Ворошевой, она была в соседней камере с моей мамой. Анна слышала как кричала моя мама во время приступов. Когда мама проходит терапию, они могут случаться несколько раз в месяц, а в плену это бывало 7 раз в день.
В одной камере с мамой находятся пленные медики из Мариуполя. Они помогают как могут, просят вывести ее хотя бы на свежий воздух. Но ведь лекарств нет. Знаю, что приступы мамы уже надоели конвоирам.
Моя мама очень любит цветы. У нас весь двор у них, помню, как она выходила на улицу их сажать и слушала украинские песни. Дома тоже много растений, они достают до потолка. Даже фото все с букетами. Она, как и я, любит фотографироваться.
А еще мама очень добрый человек, к ней всегда обращались за помощью, было много друзей. Сейчас со многими из них мы не общаемся. Я тоже перестала общаться с некоторыми одноклассниками, которые поддерживают Россию.
Мы узнали, что маму забрали по заявлению соседей. Все свои 25 лет я жила рядом с этими людьми. Теперь они смотрят в глаза моей бабушке, и говорят что так и нужно моей маме. Мол, не нужно было поддерживать Украину, якобы теперь здесь Россия навсегда.
Мне сложно без мамы, в чужом городе без друзей и на новой работе. Меня все спрашивают: как ты держишься? А я просто знаю, что сейчас в ужасающих условиях там держится моя мама. И ей гораздо сложнее, чем мне. Я ем, пью, дышу свежим воздухом. А она — нет.
Недавно я видела свою маму в российских СМИ. Мамуля похудела, она была в тех же голубых шлепанцах и носках, в которых ее и забрали из дома. На видео мама была среди других пленных, которые якобы бы по собственному желанию шли голосовать на референдум о присоединении к России. Моя мама всегда была за Украину, но она шла и улыбалась. Я думаю, мамуля улыбалась, потому что знала, что это видео увидим мы. Или просто хотела показать, что ее не сломать.
У моей мамы стальной характер, она очень сильная. И я должна быть сильной. Уверена, когда ее освободят — она будет гордиться своей дочерью. Я делаю все, чтобы привлечь внимание к маме: хожу на митинги, общаюсь со СМИ, обращаюсь куда только можно, даже Путину писала. Я постоянно контактирую с украинской стороной, мне отвечают, многие поддерживают. К сожалению, многое зависит от россиян. Бабушка куда только не обращалась с той стороны, к сожалению, пока результата нет.
Сейчас мои бабушка и дедушка остаются дома, потому что есть вероятность, что маму вернут именно туда. Когда ее освободят из плена — я заберу маму к себе. Я постоянно думаю о маме. Недавно вспоминала, как мы отмечали ее День рождения уже во время войны. Это было перед тем, как я уехала, 8 марта. Мы готовили ужин на костре.
Я купила цветы, которые любит мамочка. Мечтаю подарить их ей, обнять и сказать, как ее люблю.
Читайте также:
Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
