“Мы же не знаем, сколько проживем”: как 23-летнему боевому медику служится вместе с мужем на Донетчине

Карина еще до 2022-го планировала завязать с медициной, но накануне полномасштабного вторжения присоединилась к местной теробороне. С этого времени она служит. На войне встретила и новых друзей, и любовь. И постоянно испытывает себя. Какие сложности обычно преодолевает боевой медик, помогает ли служба вместе с любимым и какие мысли не оставляют тех, кто спасает бойцов с поля боя, мы подробнее расспросили у медика.

О сознательном решении пойти на фронт, самом сложном в работе военного медика и любви на войне Карина рассказала нашим журналистам.

Родные хотели, чтобы Карина уехала за границу, а она выбрала фронт

Карина по образованию фельдшер. Училась в Полтавском базовом медицинском колледже.

“Попробовала себя в отделении [медучреждения]. Зарплата была 5400, а я за квартиру больше платила. Сильнее разочаровало отношение людей. Ты работаешь, стараешься, но мало у кого есть уважение или благодарность. На самом деле, эту работу мало кто ценит. Поняла, что работать по профессии не буду больше и дня. Затем работала продавцом-консультантом. Через пол года я вернулась, можно сказать, в медицину. Все-таки она пригодилась в моей жизни [на фронте]”, — делится девушка.

Стать военным медиком Карина решила за несколько дней до начала полномасштабной войны. Присоединилась к рядам 116-й отдельной бригады теробороны.

“22 февраля 2022 года в Полтаве был открыт центр ТРО. 23 [февраля] я уже пришла туда с документами. 24 февраля должна была проходить медкомиссию, мне с утра уже позвонили. Так я попала в полтавское ТРО. Я понимала, что могу быть полезна”, — вспоминает медик.

Все же будет работать по профессии, но на передовой, — о таком ее выборе, добавляет Карина, родные не были готовы услышать. Сначала девушку пытались отговорить.

“Мама плакала первые пару дней. Даже хотели за границу меня отправить. Родственники ехали, она говорила: “Ты с ними уедешь”. Потом поняла, что поменять ничего нельзя, смирилась. Переживает конечно, но сейчас родные приняли [мое решение]”, — признается собеседница.

Медик спасала раненых на Харьковщине, а теперь работает на Донетчине

Прежде чем уехать на фронт, чуть больше месяца открытой войны Карина пробыла в Полтаве.

“Постоянные воздушные тревоги, которые были непривычными, подвал, бессонные ночи. Буквально неделю-две и уже как-то стало легче. Но сначала, конечно, был немного дурдом, никто не знал, что делать. [С бригадой теробороны] мы сначала были на Харьковском направлении, поехали где-то в апреле”, — говорит боевой медик.

В Харьковской области девушка занималась эвакуацией раненых защитников с боевых позиций и оказывала им первую помощь. Но параллельно училась и пользоваться оружием.

“До войны держала в руках только “воздушку”. Конечно больше ничего. Но у нас хорошие были [инструкторы]. Все было ясно. Довольно легко”, — вспоминает защитница.

В этом году с января Карина продолжила спасать жизнь украинских бойцов уже в Донецкой области. Побывала вблизи Соледара, Авдеевки и Марьинки.

Но иногда девушку отправляют в тыл — сейчас она временно работает в медпункте на Авдеевском направлении.

На службе встретила любовь: война объединила пару медика и военного

Со своим будущим мужем — 27-летним военным Максимом — Карина познакомилась еще в начале полномасштабной войны.

“Он участвовал в [Революции Достоинства] на Майдане. С первых дней [открытой войны] пошел [в ВСУ] добровольцем. Сначала мы почти не общались. На Донетчине он однажды обратился в медпункт ко мне. С этого как-то потихоньку отношения и начались”, — вспоминает собеседница.

Приблизительно через четыре месяца пара решила пожениться.

“Все удивлялись, что мы вообще расписались, почему так быстро. Мы просто поняли — какой смысл ждать. Мы же не знаем, сколько проживем, какой в дальнейшем жизнь будет, почему нет?”— признается девушка.

Карина служит с мужем в одной бригаде. Это, говорит она, добавляет волнений, но самое главное для нее — постоянная поддержка любимого.

“Иногда я в одном месте, а он в другом. Тогда немного себя накручиваешь. По телефону поддержка мамы тоже ценна, но не всегда есть возможность. А когда человек рядом с тобой, ты это чувствуешь и видишь постоянно — это совсем другое”, — отмечает медик.

“Есть ампутации. Могла ли я тогда что-нибудь сделать?”: медикам не легко дается спасение друзей с тяжелыми травмами

Карина уверяет: к работе медика на фронте привыкла. И все же ей сложно спасать жизнь знакомых бойцов, если они находятся в тяжелом состоянии.

“Когда человека не знаешь, ты как-то проще к этому относишься. Когда знаешь лично — это гораздо труднее. Можно сказать, что двое суток назад кофе пили вместе, а здесь он у тебя тяжелый на эвакуации. Это страшно”, — признается военный медик.

Больше всего девушке запомнился случай неподалеку от Соледара.

“К нам на эвакуацию везли в транспорте одного “300” (раненого, — ред.), водителя и боевого медика. Нам ребята передают, что проезжали мимо, что они, по-видимому, не доедут, потому что у них было прямое попадание мины. Наверное, там нет никого в живых. Через часа два нам вывозят их. Боевой медик тяжелый: переломы верхних и нижних конечностей, много осколочных. Мы думали, что он не выживет”, — вспоминает Карина.

Через несколько месяцев девушка случайно встретила спасенного медика во львовской больнице. Во время отпуска там она посещала раненого друга.

“У меня такое было облегчение, потому что он жив. Но у него есть ампутации. И я думаю, могла ли я тогда что-нибудь сделать? На самом деле, я понимаю, что не могла, но все равно ходишь, думаешь об этом”, — говорит собеседница.

Карина не скрывает: служба иногда может изнурять. Но держаться ей помогают муж, семья и умение контролировать свои эмоции.

“Практически каждый день, может, несколько раз в день, если позволяет время, звоню родным. Когда мы были на выездах, на эвакуации из боя, я с мамой договорилась, что отправляю просто плюсики, что со мной все хорошо. Мне помогает, что я не воспринимаю все близко к сердцу. То есть мне часто доходит уже после того, когда что-нибудь случилось. Я понимаю, где мы находимся, я понимаю, что может быть все, что угодно”, — добавляет защитница.

Раньше мы рассказывали о 25-летней Анастасии Кобец, которая уже год тоже служит боевым медиком. Девушка — открытая лесбиянка, поэтому поделилась с нашими журналистами историями не только о службе в армии, но и о принятии своей ориентации.