“Скорая” на передовой: как сейчас работают медики-добровольцы, какие люди нужны и чем можно помочь (ИНТЕРВЬЮ)
“Это артиллерийская война. Война бомб, снарядов, мин большого калибра”, — говорит соучредитель Первого добровольческого госпиталя имени Пирогова (ПДМШ) Геннадий Друзенко. Госпиталь объединил гражданских медиков, готовых хотя бы на месяц оставить работу в тылу и уехать лечить на фронт. Рассказываем подробнее, кто может присоединиться к команде ПДМШ, какие у них направления работы и как выглядит эвакуация травмированных бойцов.
Терапевтка Галина Черныш из Ивано-Франковской области впервые поехала на восток в составе добровольческого госпиталя в ноябре 2016-го. Сначала заполнила форму записи в добровольцы на сайте ПДМШ и прошла собеседование. Принесла присягу и подписала договор добровольца.
Далее было 5-дневное обучение, после которого — первая ротация в Станице Луганской. По состоянию на май 2023 года Галина Черныш около 20 раз ездила на восток в составе добровольческого госпиталя. Была в Авдеевке, Марьинке, Новотроицком, Волновахе и других городах Донетчины.
“Зов сердца. Я знаю, что дома у меня есть кому оказать помощь, а там я нужна. К нам приходят и военные, и гражданские, причем последние – с обеих сторон от линии разграничения. Надо показать, что мы единственные, что их беда — наша беда. И надо, как мы говорим, “сшить Украину”, — говорит о своей цели Галина Черныш.
Она — одна из более тысячи гражданских медиков-добровольцев, прошедших ротации на передовой в составе ПДМШ за 9 лет войны.
Сообщество таких врачей образовалось еще в 2014-м, когда Россия начала гибридную войну против Украины. Мы расспросили у соучредителя и председателя Наблюдательного совета мобильного госпиталя Геннадия Друзенко о том, сколько пациентов в месяц медики-добровольцы могут вернуть “с того света”, и почему после первой ротации большинство медиков снова и снова возвращаются в зону боевых действий.
“К нам можно приехать, отбыть ротацию и вернуться в свою больницу”
“Мотивация почти у всех добровольцев одна: люди, которые по каким-то причинам не могут идти в ВСУ: это и возраст, и состояние здоровья, и преподавательская работа в медуниверситетах. Они приходят в ПДМШ, чтобы внести лепту в нашу общую победу. Потому что мы более гибкая структура, чем официальные силовые органы: к нам можно приехать, отбыть ротацию и вернуться в свою больницу. Это как раз такой инструмент для тех, кто хочет внести свой вклад в спасение раненых и больных на фронте, но по каким-то причинам не может или не хочет подписывать контракт и мобилизоваться”, — говорит Геннадий Друзенко.
По его данным, более 50% врачей, хоть месяц пробывших на фронте в составе ПДМШ, затем едут туда снова. В госпитале нет штатных врачей, ведь главная задача добровольцев — усилить военных медиков. За 9 лет к команде присоединялись совершенно разные специалисты: от профессоров медицинских университетов до врачей-интернов.
Медики-добровольцы год работали в Бахмуте в 2015-м и снова вернулись сюда во время открытой войны.
“Весь 2015 год мы работали в Бахмуте. Запомнилась отличная больница, с мэром мы сразу наладили контакт. Фактически, мы проходили “боевое крещение” во время Дебальцевской операции — это февраль 2015-го. Когда началась эта операция, нас пригласили в Бахмут. И когда шли раненые из Дебальцево, наши терапевты стояли как операционные сестры, и на всех столах сразу этих ребят оперировали. Там мы впервые почувствовали сполна, как ужасна эта война”, — рассказывает соучредитель ПДМШ.
В мае 2022-го добровольцы снова уехали в Бахмут и более полугода работали в Многопрофильной больнице интенсивного лечения.
Сейчас около 60% бойцов, жизнь которых спасают медики госпиталя, получили ранения именно на Бахмутском направлении, говорит Геннадий Друзенко. Эвакуация раненых сейчас затруднена, ведь россияне простреливают дороги. Иногда травмированным военным приходится ждать, пока их смогут вывезти в пункт оказания помощи.
“В последнее время у нас 2500-3000 пациентов ежемесячно. То есть 80-100 пациентам (в основном, раненым) в день оказывают помощь медики госпиталя. С мая 2022 по апрель 2023 через руки наших медиков прошли по меньшей мере 17 604 пациента. Это те, которых мы записали и знаем поименно. Их было больше, потому что не всегда есть возможность вести статистику”, — говорит собеседник.
В настоящее время на фронте одновременно находятся 50 врачей мобильного госпиталя. Год назад медики оказывали помощь военным и гражданским в соотношении 1:1. Сейчас спасение мирных людей — скорее исключение, ведь многие эвакуировались.
По словам соучредителя госпиталя, во время полномасштабной войны значительно увеличилось количество людей с тяжелыми ранениями.
“С началом полномасштабного вторжения вспыхнул масштаб. Все увеличилось: количество раненых, количество скорых, тяжесть раненых. Если во время АТО/ООС это были в основном пулевые ранения, то сейчас их немного. Сейчас преобладают минно-взрывные ранения и контузии. Это артиллерийская война. Война бомб, снарядов, мин большого калибра”, — рассказывает Геннадий Друзенко.
Одна группа медиков ПДМШ выполняет задачи на Бахмутском и Соледарском направлениях, другая — недалеко от Сватового и Кременной, рассказывает соучредитель ПДМШ.
“Мы сейчас работаем в трех форматах: это так называемый «кейсевак» — когда из передка вывозят в стабилизационные пункты, потом мы работаем сейчас на трех стабпунктах ВСУ, и тяжелых пациентов (как правило, без сознания, заинтубированных) мы вывозим из стабпунктов в тыловые больницы”, — говорит собеседник.
В ходе открытой войны в составе ПДМШ успели поработать даже иностранцы.
“Часть из них — это украинцы, когда-то выехавшие в Европу, но сейчас вернувшиеся, потому что не могли стоять в стороне. У нас есть анестезиологи из Австрии, Германии и врач из Корсики (Франция). Мы пробовали работать с иностранцами неукраинского происхождения, не знающими наш язык. К сожалению, отказались от этой идеи, потому что отсутствие коммуникации создает неоправданные угрозы”, — говорит Геннадий Друзенко.
В июне прошлого года госпиталь Пирогова официально стал частью сил обороны Украины. Впрочем, медиков-добровольцев до сих пор не защищает закон.
“К сожалению, наше государство до сих пор не создало механизмов защиты гражданских медиков на фронте. Нужна законодательная инициатива: если мы работаем на фронте, фактически делаем то, что и военные медики. Нас должны приравнять во всех смыслах: от социального статуса к гарантиям помощи в случае увечья или смерти”, — считает соучредитель ПДМШ.
Присоединиться к команде госпиталя могут сертифицированные медики разных специальностей
“Нужны анестезиологи, врачи и фельдшеры неотложных состояний, хирурги. В общем, те, кто связан с скорой помощью в гражданской жизни. Также на фронте нужны терапевты, поскольку не только ранения, но и обычные болезни никуда не деваются, они тоже выводят из строя наших защитников”, — говорит Геннадий Друзенко.
Иногда врачам мало только желания поехать на фронт. По словам мужчины, палки в колеса нередко втыкает руководство больниц, где специалисты работают на постоянной основе.
“К сожалению, нередко медиков не отпускают с основного места работы, несмотря на то, что существует 814-й приказ Минздрава от 2018 года, который регулирует механизм добровольного участия в защите Родины именно в составе ПДМШ. Приведу пример: в Киеве 7 человек должны были ехать на фронт и всем им отказала руководитель скорой помощи. Я понимаю, что и на местах не хватает специалистов, но все же потребность возле Бахмута или у Кременной нельзя сравнить. У нас есть двое медиков, которых поставили перед выбором, сказали: “Увольняйся и тогда можешь ехать на фронт”. Девушки решили, что война важнее и уволились, теперь они у нас с короткими отдыхами постоянно на передовой”, – рассказывает соучредитель госпиталя.
Приобщиться к команде могут и люди без медицинского опыта.
“Они, как правило, ведут медицинскую статистику, работают поварами или их помощниками. Водители должны понимать особенности работы на скорой, потому что нужно взаимодействовать с командой и совмещать осторожность перевозки пациента и скорость движения”, – говорит Геннадий Друзенко.
Первый добровольческий госпиталь имени Пирогова существует на средства доноров, в основном иностранцев.
“У нас нет никаких правительственных денег. 100% нам покрывают доноры. Мы сейчас используем новое, самое современное, качественное немецкое, американское оборудование. Сейчас деятельность ПДМШ обходится около 100 тысяч долларов в месяц. Если перевести на количество спасенных наших бойцов — это 40 долларов на человека, то есть немного. Главный вызов для меня лично – где найти ресурсы. Чудом мы их пока находим”, — заключает Геннадий Друзенко.
Реквизиты для платежей можно найти на сайте госпиталя.
Напомним, недавно мы пообщались с 25-летним боевым медиком Анастасией Кобец, которая рассказала о службе в армии и о принятии ее ориентации там.
25Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
