“Встали, кофе попили и поехали”: как украинские танкисты держат “дорогу жизни” на Бахмут

Сводная тактическая группа “Адам” вместе с другими подразделениями держит бахмутскую “трассу жизни”. Как проходит боевой день танкистов, на каких машинах они воюют и почему танк нельзя использовать в городских боях — читайте дальше.

 

Историю танкистов СТГ “Адам” рассказали журналисты Следствие.Инфо.

По словам командира танковой роты СТГ “Адам” с псевдо “Полтава”, они пытаются удержать последнюю асфальтированную трассу на Бахмут, чтобы сохранялась возможность обеспечивать бойцов ВСУ, защищающих город, боеприпасами и живой силой.

“Врага больше, у них больше ресурсов, поэтому нам приходится с определенных позиций отходить. Но мы все равно держимся”, — говорит Полтава.

 

К задачам привыкли, как к работе

Как рассказывает журналистам командир танкового экипажа “Лютый”, к ежедневным опасным боевым задачам, они уже давно привыкли.

“Встали, кофе попили и поехали. И так на весь день. Уже привыкли. Это наша работа – защищать”, – рассказывает танкист.

Когда они возвращаются с задачи, то первое, что делают — звонят домой родным.

Воевать танкистам приходится на Т-64, которые разрабатывали и производили еще с 70-х годов прошлого века.

“Я заканчивал в 92-м Харьковское танковое (ныне Харьковский институт танковых войск имени Верховной Рады Украины, — ред.), у меня почему-то впечатление, что я на этих танках и учился. Так мне уже много лет, а ему пора на пьедестале стоять, а он здесь работает. Мы готовы на тридцатьчетверках (танк Т-34, воевавший во времена Второй мировой, — ред.) этих уродов гнать”, — отмечает Полтава.

И танкисты мечтают о новых Leopard. По мнению командира роты, они сильно превосходят танки бригады. Leopard можно использовать ночью, а те, которые есть сейчас, очень тяжело, поскольку это техника старой разработки. Кроме того, на Leopard лучшая связь, а на советских танках ее сильно глушат. А еще у новинок лучшая скорость, вооружение и приборы наведения.

“Если нам дадут Leopard – это будет совсем идеально. И овладеем мы ими очень быстро”, — говорит военный.

Пока что танкисты ЗТГ “Адам” справляются с той техникой, которая есть в наличии.

“Машина старовата, но боевая. Присматриваем за ней, ухаживаем. Главное, вовремя все отремонтировать. И на таких можно воевать”, — отмечает “Лютый”.

 

Дистанция работы танков постоянно уменьшается

По словам танкистов, полномасштабное вторжение заставляет их пересмотреть правила использования танков, поскольку в настоящее время существуют потребности, чтобы танк работал максимально близко к позициям оккупантов.

“Ранее казалось, что тактика использования танка “чем дальше, тем лучше”. Мы работали с дистанции 1,5 километра – это считалось прямой наводкой, потом мы вышли на 800 метров – тоже казалось, что это очень круто. У меня было такое, что мы подъезжали на 200 метров. Пожалуй, скоро будем выходить и “контрольный в голову” уродам, чтобы они не выскочили, будем в упор бить” – рассказывает командир танковой роты “Полтава”.

Но иногда, по словам танкистов, приближаться приходится еще ближе, почти вплотную.

“Мы работали по посадкам возле Бахмута. Это было где-то до ста метров. Вплотную подходили, потому что в начале посадки сидят наши ребята, а в 80 метрах сидят уже “не наши” ребята. Поэтому мы подходили в упор, чтобы не попасть в своих”, — рассказывает еще один командир экипажа с псевдо “Хомяк”.

Но, по мнению военного, так поступать не верно, поскольку танк предназначен не до этого.

“Это тоже неправильное использование танка. Ибо для этого есть артиллерия, есть минометы, АГС. Танк должен стрелять по тому, что торчит из земли, а не по тому, что закопано в землю”, — отмечает Хомяк.

Также, по словам бойца, танки нельзя использовать в городе, поскольку они тогда становятся очень уязвимой мишенью. Делают это только в крайней ситуации и из-за безвыходности.

“Танк может стрелять прицельной наводкой километров на 5, если позволяет видимость, без проблем. Но если ты в городе, зачем тебе эта пушка семиметровая, просто которую ты с собой таскаешь — она не дает тебе развернуться. Зачем тебе это все, когда тебя сзади могут просто подбить или со стороны”, — отмечает Хомяк.

 

Воюют за свою землю

По словам Хомяка, те танковые подразделения, которые воюют с самого начала, уже не смогут сильно повлиять на ход контрнаступления, которое должно начаться. Ведь люди уже устали, а подразделения понесли потери.

“Мы уже выдохлись. Вот эти новые бригады, если их введут в бой — они могут что-нибудь сделать”, — говорит боец.

Держаться военным помогает осознание того, что они борются за свою родную землю.

“Это моя земля, куда мне отсюда уходить? Я не хочу быть беженцем в Польше. Сейчас они (русские оккупанты, — ред.) здесь заберут, потом придут ко мне домой, потом я перееду в Полтаву, они придут в Полтаву, потом в Винницу. Нет, так не будет. Они сюда пришли, они захотели взять мое, я отниму у них все”, — заключает Хомяк.

Напомним, бахмутянин Дмитрий Шевченко, в сентябре 2022-го потерявший ногу, после реабилитации собирается вернуться на передовую. Защитник рассказал, как оборонял от оккупантов родной город, как пострадавшие от войны вдохновляются рваться в бой и насколько тяжело переносит фантомные боли.