“Россия разрушила мой дом, убила мужа”: история 22-летней переселенки из Мариуполя, которая ждет отца из плена
“Ощущение, что кто-то скребёт мое сердце пилой”, — так мариупольчанка Ева Дорохина описывает свои эмоции при упоминании о родном городе. Девушка вместе с бабушкой была дома, когда российская армия попала из авиации в их дом в начале открытой войны. Ее родные защищали Мариуполь в рядах “Азова”: папа попал в плен, а муж погиб. Еве удалось выбраться из города. Уже год она старается не быть в стороне от возвращения пленных военных и занимается волонтерством.
Больше о пережитом и о том, что дает силы держаться, 22-летняя мариупольчанка рассказала Вильному радио.
“Очень кровавый и тяжелый месяц в моей жизни”
Еще в 2014 году война оставила след в памяти Евы Дорохиной. Тогда девушке было 13, но через семь лет ей придется снова жить под звуки обстрелов в родном Мариуполе. В тот момент Ева работала администратором в местном ресторане.
“24 февраля [2022] мы проснулись в 5 часов утра от взрывов. Было очень страшно, потому что у меня это [вызывало] флешбэки (воспоминания о травматических событиях, — ред.) с 14 года, когда бомбили мой город. Потом пришло уведомление в телеграмме о том, что началась полномасштабная война”, — делится Ева Дорохина.
Муж и отец девушки с первых дней открытой войны стали на защиту Мариуполя от российской агрессии. Вместе с бабушкой они уговаривали ее уехать из города.
“Нас должны были забрать колонны автобусов от полка “Азов”. Мы отказались. Думали, что это все пройдет, месяц-другой, и все кончится. Я не могла бы оставить отца и мужа. Бросить город было очень сложно, как физически, так и морально”, — вспоминает мариупольчанка.
В окруженном российскими войсками Мариуполе девушка пробыла почти месяц — без света, воды и газа.
“Это был очень кровавый и тяжелый месяц в моей жизни. Варили еду на огне в своем частном доме. Набирали воду в колодце. Это все было под сильными взрывами и прилетами”, — говорит собеседница.
“Вижу только, как сыпется мой дом, все вылетело — окна, двери, где-то стены”
Последний раз Ева увидела мужа за день до того, как их семья осталась без дома.
“Почти неделю у нас [с моим мужем и папой] не было связи, они и мы не знали, что и как с нами. Для нас это были “лучшие” дни в оккупации. Заехали они на пять минут, мы обнялись и попрощались снова. С мужем мы тогда попрощались навсегда, но еще не знали этого”, — говорит Ева.
На следующий же день, во время одной из бомбардировок Мариуполя, российская армия попала по одному из домов неподалеку.
“Это было 17 марта. Моя бабушка пошла закрыть дверь на летней кухне, потому что от вибрации она открылась. Я в этот момент сидела у камина. Секунда, я не поняла что случилось, ничего не слышу, потому что контузило. Вижу только, как сыпется мой дом, все вылетело — окна, двери, где-то стены. Я бегу к бабушке, потому что понимаю, что могло с ней случиться, но мне перегородила проход [разбитая] дверь. Она кричит, что жива и пытается пробраться ко мне”, — вспоминает мариупольчанка.
Выжить, добавляет Ева, им удалось чудом.
“[После этого снова услышали] взлет самолета. Повторный взрыв. Загорелись два дома — это были дома наших соседей. Мы начали собирать вещи. Все то, что могли собрать — документы, одна сумка и чемодан”, — рассказывает собеседница.
“Мы боялись, что нас расстреляют”
Решиться на эвакуацию из Мариуполя, говорит Ева, было сложно, но нужно.
“Когда разорвало наш дом, мы переночевали у соседей. На следующий день они решили уезжать из города, понимая, что их дом может быть следующим. Мы попросились взять нас с собой”, — говорит девушка.
По дороге в безопасность пришлось проехать через все оккупированные территории на Донетчине.
“Время в пути длилось вечность. У нас не было интернета и связи, мы не знали, что нас ждет дальше, когда мы увидим сине-желтый флаг. Все время мы боялись, что нас расстреляют орки (российские оккупанты, — ред.): пробьют по базам, что мы являемся семьей “азовцев”. К нам очень жестоко говорили, из багажника машины забрали почти все, что есть. При том, что у нас практически ничего не было”, — отмечает собеседница.
Еве с бабушкой удалось добраться сначала до Запорожья, а через несколько дней — Ровенщины. Там их временно приютила местная семья.
“Тела нет. Остались только воспоминания”
Еще через неделю девушку шокирует известие о гибели ее мужа Владислава, который два года служил в полку “Азов”.
“26 марта 2022 года он выполнял задания, был старшим группы. Была команда забрать 300-го (раненого, — ред.) побратима. Перед этим он был контужен, но его быстро выписали из больницы, через день-два, и отправили обратно в строй. Он вместе со своим побратимом “Мягким” попал в ловушку — [российские военные] их расстреляли”, — рассказывает переселенка.
Через два дня Владиславу должен был исполниться 21 год. Похоронить любимого Еве не удалось.
“Тела нет. Остались только воспоминания. С момента полномасштабной войны мы были с ним на связи до 2 марта. Затем исчез свет и интернет. Приезжал 3 раза на 5 минут — обнять и поцеловать. Говорил, что все будет хорошо. Всегда так говорил…” — делится девушка.
После гибели ее мужа наградили орденом “За мужество” III степени.
“Ему очень нравилась служба. У него были отличные побратимы и служил вместе с моим отцом. Они были отличными друзьями. Влад любил заниматься спортом и читал литературу”, — добавляет Ева.
Отец Евы, Денис, вместе с другими “азовцами” тогда оказался на “Азовстали” — в окружении российских войск и с тяжелым ранением.
“Мой отец защищает страну уже 9 лет. На своем пути прошел много ада. Никогда не падал духом, сколько бы боли ни переживал. На “Азовстале” тоже держался. 1 апреля [2022] написал, что ранен, посекло осколками, и почти нет руки. На “Азовстали” ему ее спасли, как могли, но кость не срослась”, — говорит собеседница.
Больше года ждет возвращения папы из российского плена
В российский плен отец мариупольчанки попал после выхода с завода “Азовсталь”. Девушка признается: после теракта в колонии Оленовки, где россияне удерживали военных и гражданских украинцев, боялась увидеть его в списках жертв.
“Я не знала, был ли мой отец в том бараке, где произошел взрыв. Все семьи военных ждали те списки, чтобы не найти там родную фамилию. К счастью, моего отца не было в том списке, но были имена и фамилии ребят, которых я знала лично, да еще много побратимов папы. Им давали гарантию безопасности, но коварно убили”, — сетует Ева.
Уже больше года в каждом обмене пленными девушка надеется увидеть и своего отца.
“Он 1,3 года находится в плену, без [гарантий] безопасности ООН и Красного Креста. Его побратимы, которых обменивают, передают от него мне привет. Рассказывают, как он держится и не падает духом. Отжимается на одной руке, потому что у него всегда была прекрасная физическая форма и даже в плену не хочет ее терять”, — делится переселенка.
И все же Ева не теряет веры в возвращение своего защитника.
“Сейчас с бабушкой мы живем в Ровно. Снимаем квартиру, но не собираемся оставаться здесь жить. Ждем отца из плена. Далее планируем переезжать в другой город и строить там новую жизнь из чистого листа. Папа для меня — пример мужества и выдержки”, — добавляет девушка.
“Город Марии превратился в город ужаса и боли”
Судьба родного города, говорит Ева, удручает ее, но она верит в деоккупацию.
“Когда мне попадает видео Мариуполя — прекрасного и цветущего до войны — у меня такое ощущение, что кто-то скребет мое сердце пилой. Город Марии превратился в город ужаса и боли. У тебя остались только теплые воспоминания. Я верю, что обязательно поеду туда с семьей уже неполной, без мужа. Он остался навсегда в нем, вечный охранник крепости Мариуполя. Но жить я там уже никогда не смогу”, — признается переселенка.
Держаться после всего пережитого, говорит девушка, помогают бабушка и отец.
“Россия разрушила мой дом, убила мужчину, а отца держит в плену. Свою боль и депрессию я поборола сама. Мой психолог — это моя бабушка, очень опытный человек. Она моя опора и поддержка. Боль никуда не делась, она только притупилась”, — говорит собеседница.
Но строить планы на будущее ей сложно.
“Как видеть будущее, когда каждый день узнаешь о потерях военных на востоке? Когда ждешь отца из плена, когда каждый день прилетает ракета в чей-то дом”, — делится девушка.
Занимается волонтерством, чтобы помочь ВСУ
С первых месяцев, когда переехала в Ровно, Ева начала волонтерить и присоединялась к акциям в поддержку украинских военных. Несколько таких митингов организовала и сама.
“Хочется быть полезной. Я собираю средства на нужды защитников. Если это дроны — то сбор на дроны, если это теплая одежда — это теплая одежда, и так далее. Проводила митинги в поддержку пленных и чествования памяти теракта в Оленовке”, — отмечает мариупольчанка.
Помогает защитникам девушка также из собственных средств.
“Именно от себя я отсылаю то, что пожелаю или то, чего им не хватает. Еду, вещи, какие-то подарочки, что-то сладкое. Каждый месяц еще от себя отправляю небольшую сумму военным на их сборы. Помогать нашим защитникам должен каждый, кто чем может. Иначе мы не победим”, — добавляет Ева Дорохина.
Раньше мы рассказывали, как борются за справедливость родные погибших или пострадавших во время теракта в Оленовке военных. Близкие пытаются ускорить возвращение тех, кто сумел выжить, и не позволить обществу забыть о преступлении, которое совершили россияне.
59