Из-за открытой войны России многие покинули родной край и не могут сходить на поминальные дни на могилы своих родных. Мы посетили Мариупольское кладбище в Бахмуте Донецкой области как место памяти о дорогих горожанам людях. И жизнь этих людей – это отражение истории стран, в которых они жили.
На одном из старейших кладбищ Бахмута, Мариупольском кладбище, уютно и совсем не страшно, по крайней мере, в светлое время суток. Гораздо больше страшат звуки обстрелов, которые теперь нередко слышны в Бахмуте. Совсем неподалеку, в нескольких десятках километров — ожесточенные бои в Луганской области. Поэтому власти по соображениям безопасности призывают людей не ходить на кладбища. (Эти фото мы сделали осенью, так что ничем не рисковали, и вас призываем к этому).
Но Мариупольский некрополь умеет удивить. В одном из секторов случайно встречаем памятник со свечой и испанской фамилией MENENDEZ, под которым, судя по надписи, могилы Анны и Энрике.
На отдельном камне в фундаменте высечено полное имя испанца – Энрике Сандалио Менендес Бланко.
Краеведы подсказали: это может быть родственник общественного деятеля родом из Бахмута с таким же именем и фамилией — Энрике Менендес. Гипотеза подтверждается после того, как с последним удается связаться. И вот что рассказывает Энрике Анатольевич Вильному радио о своем предке.
“Да, это мои бабушка и дедушка, они похоронены вместе на Мариупольском кладбище Бахмута. Меня назвали в честь дедушки Энрике Менендеса.
Они официально поженились в конце 1950-х, но жили вместе с конца 1940-х. Их могила – место знаковое. Я приезжаю туда каждый год, с хамоном и испанским вином, выливаю немного на могилу — у меня такой ритуал уже более десяти лет точно. Я думаю, деду было бы приятно», – рассказывает Энрике Менендес-младший.
По его словам, дедушка хотел умереть на испанской земле. Но из-за войны и политики стал изгнанником своей страны и умер в Украине.
“Он был из Мадрида, и, конечно, всю жизнь хотел уехать к себе на родину. Поскольку в Испании был режим Франко, а дедушка воевал во время Гражданской войны за республиканцев, то не мог попасть в Испанию. И умер в Украине. Мама ездила к его испанским родственникам и привезла ему на могилу немного испанской земли», – говорит внук испанца.
В этом году из-за боев на Донбассе Энрике впервые не приедет на могилу дедушки — выехал с Донбасса сам и вывез мать. Просим его рассказать об экзотической паре больше.
«Познакомились они в Крыму, и у них родилась дочь, моя мама Татьяна Менендес. Оттуда переехали в Артемовск в 1950-х. Дедушка учился в юридическом университете Мадрида. Когда он после Второй мировой войны попал в советскую зону оккупации и в СССР (а это отдельная длинная история, которую я подробно рассказывал), работал в отделе контроля качества на «Цветмете» (Артемовском заводе по обработке цветных металлов). Знания юриста, полученные в Испании, в СССР пригодиться не могли. Бабушка Анна Ивановна работала там же в бухгалтерии. Дедушка умер в 1971-м, а бабушка — в 1986-м. Не знаю, насколько он был религиозен, но его крестили в католической церкви. Так что на могиле дедушки — крест католический, а на могиле бабушки — православный», — отмечает Энрике.
По его словам, дедушка кроме родного испанского и изученного русского разговаривал на французском и был интеллигентом, имел много друзей. В Бахмуте остаются памятные вещи дедушки, которые Энрике-младший частично вывез.
Он добавляет: бабушка Анна была из раскулаченной семьи, которую депортировали в Среднюю Азию. Но резюмирует: Энрике и Анна Менендес — это люди, по судьбами которых прошлись целых три диктаторских режима. Гитлера, Франко и Сталина.
Собственно, Мариупольский некрополь — это «многонациональная республика». Здесь похоронены люди разных национальностей и верований. Вот, например, могила армянина, судя по имени и шрифту:
В Бахмуте, где каждый знает друг друга через одно-два рукопожатия, за полчаса находим телефон сына этого мужчины. Оказывается, сына зовут Амаяк Гарникович, а его сын (то есть внук этого покойного на фото) — полный тезка, Гарник Амаякович. Так в этой семье хранят память предков и родственные имена.
“В конце 1980-х я служил в армии в Германии. Наша семья жила в Баку, в доме у моря, и как раз там начались те события — азербайджанцы начали убивать армян. И мои родители бежали оттуда с моим младшим братом. Как сейчас идет война, так и тогда… Переселились в Артемовск, потому что здесь жил брат мамы. Папа прожил здесь пол года и осенью 1989-го, в 46 лет его не стало – не выдержало сердце, сахар”, – рассказывает Амаяк.
Амаяк вспоминает, что на похороны отца прибыть из Германии не успел – приехал ночью после того дня.
«Вот так я, мама и мой брат живем здесь, в Бахмуте, уже 33 года. Папа прожил здесь всего полгода. Я со своей семьей сейчас уехал из города, стало страшнее, чем в 2014-15-м. Нашу семью снова догнала война», – говорит мужчина.
Он добавляет, что папа работал водителем на грузовиках, и “ничего героического в его жизни не было”.
“Мой родной язык – русский. И украинский язык я понимаю лучше армянского — его я, можно сказать, и не знаю”, — напоследок говорит Амаяк.
Есть здесь и мусульманские могилы. Их заметно сразу — они ориентированы по отношению к солнцу противоположно могилам христиан. Большинство памятников оформлены лаконично и ниже, чем остальные.
А есть и могила вероятно супругов, одновременно с символами христианства и ислама.
Идя по аллеям кладбища, кое-где видишь лица людей, которых хорошо знал. Своих учителей…
…своих врачей:
ЛОР-врач Виктор Иванович Сирко — «дитя войны», он родился в 1939 году. На рубеже XX-XXI веков работал в ЛОР-отделении Второй горбольницы Артемовска. Сейчас это здание “прозрачного офиса”, поэтому ни больницы, ни тем более кабинета Виктора Ивановича уже нет. Осталась только эта память и память его благодарных пациентов, коллег и родных, заботящихся о могиле.
Несмотря на украинскую фамилию, на могиле врача Сирко — надписи на русском, как и на абсолютном большинстве могил вокруг. Поэтому надписи на украинском замечаем сразу.
Собственно, на Мариупольском кладбище обрели вечный покой выдающиеся городские врачи не одного поколения. На их профессию указывает медицинский символ «чаша Гигеи». В советские десятилетия такие знаки иногда были на памятниках медработников по заказу близких.
Такой символ видим на могильном памятнике известного в городе врача — Виктора Григорьевича Кучмистого.
В марте 1973-го он стал первым главврачом санатория-профилактория «Радуга» Артемовского завода по обработке цветных металлов. Здесь оздоровлялись поколения рабочих-цветометовцев. К 50-летию это заведение не дожило.
С интересом осматриваем памятники, в оформлении которых что-то указывает на профессию человека. Это довольно необычно для прошлых времен, говорит историк, сотрудник Бахмутского краеведческого музея Игорь Корнацкий:
«Например, видим надпись «Музыкант Личман Григорий Петрович” — это могила 1970 года. И такое указание на профессию музыканта — не совсем обычное для тех времен», — говорит историк.
Судя по году рождения мужчины (1921-й) и красной пятиконечной звезде, установленной на верхушке памятника, мужчина был ветераном Второй мировой.
А этот человек, Виталий Волков, вероятно работал в органах правопорядка и умер (или погиб?) в 33-летнем возрасте. Родные захотели увековечить память о его профессии и в подписи, и на фото:
Эта женщина, похороненная здесь, была монахиней. И, кроме этого факта, о ней нам неизвестно ничего.
А неподалеку мы видим ряд могил под одной фамилией — Крещановские. На церковный сан намекает только фамилия и сокращение «о.» (отец) перед именем.
“Отец Иоанн Крещановский входил в комиссию по обследованию места массовой казни около 3 тысяч жителей Артемовска, преступления нацистского режима, осенью 1943 года, после освобождения города”, – рассказывает про отца Иоанна Крещановского бахмутский историк Игорь Корнацкий.
Находим и место захоронения выдающегося ученого, о котором родные рассказали на могильном камне:
“Эрнст Кипко — лауреат государственной премии, доктор технических наук, почетный президент международной ассоциации по шахтным водам. Недавно ему установили мемориальную доску на жилом доме в центре города, на пересечении улиц Горбатова и Мира», — рассказывает бахмутский историк Игорь Корнацкий.
Умиляют памятники, на которых по заказу родных выгравировано что-то, намекающее на увлечение человека. Так, вероятно, у этого мужчины, Михаила Церковного, была пасека. В память об этом надгробие украсили изображением сотов и пчел:
В одном из секторов, на окраине кладбища, находим, вероятно, самое оригинальное оформление могилы родного кому-то человека — со скульптурной фигурой гармониста почти в полный рост:
Судя по надписям на памятнике, здесь похоронен Гарькавый Николай Митрофанович, умерший в 2008-м. А рядом лежит его сын – Сергей Николаевич Гарькавый, которого не стало 5 лет назад.
Интересно, что и у сына было хобби, ставшее его профессией. Сергей Гарькавый был кузнецом, имел мастерскую в поселке Опытное. Он изготавливал на заказ садовую мебель, ворота, козырьки для крылечек …и металлические розы. Две из которых родные закрепили слева от памятника кузнецу.
Кстати, именно он выковал металлическую беседку для молодоженов, украшающую центральный парк Бахмута. А также кованую карету и другие подобные изделия.
А вот у заброшенных могил становится еще грустнее — понимаешь, что к ним, вероятно, по тем или иным причинам уже некому приходить.
На Мариупольском кладбище много еврейских могил, чьи потомки долгие десятилетия живут в Израиле или где-то еще.
Об Израиле Самойловиче Мицельмане, чья могила на фото посередине, рассказывает его племянник, Виктор, живущий несколько десятилетий в Германии.
«Израиль Мицельман – это мой родной дядя, родной брат моего отца. Дядя был профессиональным водителем еще до Второй мировой войны, прошел всю войну водителем в танковом корпусе Катукова.
У него двое детей — дочь Тамара и сын Сеня 1941 и 1947 годов рождения. После войны работал в автоколонне. Последние 10 лет своей жизни дядя возил директоров мясокомбината и завода шампанских вин. Они его принимали потому, что он совершенно не употреблял алкоголь. Для водителей, прошедших войну, это было редкостью», – рассказывает Виктор Мицельман.
По его словам, во время Перестройки в середине 1980-х жена покойного с дочерью и уже женатым сыном репатриировались в Израиль. Их тоже уже нет. Остались только внуки, которые, вероятно, дедушку никогда не видели и не знают, где его могила в украинском Бахмуте.
Читайте также:
Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
