“Мы единственные гражданские, кто ездит туда”: как сотрудница почты с коллегами больше года возят пенсии в Северск и не только (ФОТО)
В бронежилетах и в любую погоду в села Донетчины неподалеку от передовых позиций развозят пенсии оставшимся местным. Работать так продолжает уже больше года Укрпочта. Ее сотрудница Анна Фесенко из Бахмута и двое ее коллег на передовой уже не первый месяц, и не бросают людей. В каких условиях работают сотрудники почты близ фронта и почему, мы расспросили подробнее.
“Часов Яр опаснее Северска”
“Северская громада процентов на 10, по моему мнению, безопаснее, чем Часов Яр. В Часов Яре стоишь, а над головой свистит, падает рядом”, — говорит Анна Фесенко.
Женщина работала в Бахмуте начальницей центрального отделения “Укрпочты” (№11), когда российская армия напала на Украину. Сейчас она ездит с двумя коллегами выдавать пенсии в Северск и Часов Яр с передвижным отделением Укрпочты, базирующимся в Покровске.
“В Северске очень много людей, и за день их обслужить невозможно. Так что ездим туда несколько раз, каждый день в другое место. Ехать только в один конец три часа, то есть лишь в дороге мы 6 часов. Мы там в бронежилетах, платим или с машины на улице, или где получается. Потому что там все разбито”, – рассказывает Вильному радио Анна Фесенко.
До приезда Укрпочты в Северск подвозят и жителей соседней Серебрянки и Звановской громад: там собирать людей не рискуют – это еще ближе к линии столкновения, поэтому опаснее.
Женщина работает не одна – ее с почтальоном Людмилой Лукьян привозит водитель Укрпочты Игорь Озеров. Почтальон писем там не разносит, а помогает начальнице со всеми операциями. Хотя письма есть.
“В основному це якісь офіційні листи, судові повідомлення. Один одному туди ніхто не пише. Людмила ідентифікує людей за відомістю, звіряє паспорт та дані, люди розписуються, а я видаю гроші та продаю товар”, — каже Ганна.
“В основном это какие-то официальные письма, судебные сообщения. Друг другу туда никто не пишет. Людмила идентифицирует людей по ведомостям, сверяет паспортные данные, люди расписываются, а я выдаю деньги и продаю товар”, — говорит Анна.
Развозят пенсии на Донетчине в бронированной машине, в бронежилетах и без связи
В зоне опасности тройка почтальонов старается быть максимально осторожными.
“И на небо смотрим. Уезжали как-то из Часов Яра, видим, ракета летит. Остановились, ждали, смотрели куда. Потому что нам ехать в Константиновку. Укрпочта закупила “броню” для машины, поэтому ездим на “броневике”. А из него беспилотники не слышишь”, – говорит женщина.
Там, куда они ездят, ситуация с безопасностью никогда не бывает стабильной.
“В Северск мы начали ездить с конца весны прошлого года. Потом два летних месяца не могли туда попасть, там были сильные бои. Потом стало кажется более-менее, и теперь платим. Хотя в прошлом месяце было очень “шумно”. По трассе появляются новые воронки, “скелеты” обгоревших машин. Понимаешь, что это в любой момент может прилететь и в тебя”, — делится женщина.
А еще сотрудники Укрпочты едут на работу в любую погоду. И как только пересекают зону, где исчезает мобильная связь, должны принимать решение исключительно по собственному усмотрению.
“Дождь или ливень, минус 10-15 – мы едем, потому что люди нас ждут. А еще там нет связи, не позвонишь. Раньше, когда работали на отделении, если случался какой-то форс-мажор, ты звонишь руководству, которое помогает тебе решить ситуацию. А сейчас этого нет. Во время работы фактически на передовой я должна решать все сама, понимаете? От тебя все зависит. Как там вести себя — это ты принимаешь решение”, — объясняет работница почты.
Военные администрации информируют жителей где и когда будут сотрудники почты.
В общем, сотрудники почты — это единственные гражданские из внешнего мира, кого видят жители этих изолированных обстрелами фронтовых громад.
“Власть там – это военная администрация, военные. А мы единственные гражданские люди, кто к тем жителям приезжает. [Им важно,] что их не бросили, о них помнят”, – отмечает Анна Фесенко.
Почтовикам работать с людьми всегда было нелегко, а во время полномасштабной войны и подавно, говорит Анна.
“У каждого своя “граница” нервной системы. Людей очень жаль: ты приезжал, был нормальный человек, а потом приходит после инсульта, потому что это стресс – “прилетело” где-то рядом. Приезжаешь в Северск, и все больше разрушений: “О, здесь домик был целый, а теперь нет”. Это неприятно и обидно, разрушены жизни людей. Это страшно, устаешь от этого конечно”, – делится женщина.
Несмотря на все, Анна Фесенко говорит, что не может бросить людей.
“Видимо, я решила это для себя когда-то, что по максимуму вот не брошу их. Работать на этой территории и в этих условиях должен человек с опытом. Неопытный человек с улицы просто испугается и убежит. Когда стреляют, ты должен знать, как все сделать быстро, куда и как упасть. Да и просто не бояться там до одури. Жду победы, довести все это до конца, а потом, наверное, буду отдыхать”, — объясняет Анна.
В передвижном отделении Укрпочты люди могут купить разные товары
Деньги люди не только получают, а могут и потратить на товары. Их тоже привозят в Северск Анна и ее коллеги.
“Если в гуманитарной помощи им приходят крупы, макароны, тушенка – я привожу то, чего там нет: колбасу в ассортименте, сладости, печенье, халву, всю “кондитерку”, консервы. Люди выбирают и покупают”, — объясняет Анна Фесенко.
Насколько важно иметь возможность покупать что-нибудь замечаешь только когда магазины больше не работают. И сотрудница почты знает об этом на собственном опыте.
“Туалетная бумага им сейчас необходима. Или элементарно спички зимой: ты не обращаешь на это внимание, когда можно просто пойти в магазин и купить их. А когда нет света, газа, воды, постоянно костер — сколько спичек уходит. Я сама была в Бахмуте до последнего и пережила тот момент, когда закрываются последние магазины. И ты ничего не можешь купить. У тебя кажется и деньги есть, но потратить их негде”, – отмечает собеседница.
В ассортименте есть и газеты и кроссворды.
“Газеты там сейчас никто, конечно, не выписывает. Возим газеты на продажу, кроссвордики люди заказывают и разгадывают. Зимой, конечно, нет, потому что свечи горят моментом”, — добавляет Анна.
Укрпочта может работать и без электричества
Укрпочта во время полномасштабной войны демонстрирует гибкость, которой не хватает многим другим учреждениям, считает сотрудник почты из Бахмута.
“В интернете долго ржали, мол, мы где-то там отстали, обзывали все это “совком”. А у нас есть все: и автоматизированные отделения, и вместе с тем мы можем работать без электричества. Мы откатились назад и все операции можем выполнить, вернувшись к бумажному варианту. Так что мы сейчас выигрываем в этом”, — объясняет специалист.
А когда передвижное отделение возвращается “в цивилизацию”, все данные с бумажных носителей переносят в цифровые. А у банков, например, такой возможности нет.
Точки выдачи пенсий на востоке перемещаются с линией фронта
Весной 2022-го Анне Фесенко пришлось ездить работать даже на Луганщину. Там начало не хватать работников Укрпочты.
“Всех, кто уходил (увольнялся с Укрпочты, — ред.), подменяло мое отделение, нам начали добавлять села. Я никого не держала, потому что это решение каждого. Мы ездили обслуживать людей даже в Северодонецк, Лисичанск и несколько сел Луганщины. Я была в эпицентре событий”, — вспоминает тот год женщина.
В Луганской области рядом с ней было высшее руководство отрасли.
“Там я познакомилась с генеральным директором Укрпочты господином Смелянским. Мы с ним ездили выплачивать пенсии, были в Северодонецке фактически за три дня до его оккупации”, – рассказывает женщина.
Когда россияне захватили эти населенные пункты, бои переместились на Донетчину. На пути у оккупантов первыми оказались села Соледарской и Северской громад.
“Берестовое, Яковлевка — им досталось первым, это два небольших села по трассе на Лисичанск. Мы ездили туда до последнего, пока там были люди. Но трассу обстреливали. Потом оттуда была эвакуация – людей вывезли”, – вспоминает женщина.
В Соледаре получение пенсии от почтальона было поводом пообщаться
Анна с коллегами выдавали пенсии и в Соледаре, Красной Горе и Парасковеевке, пока их не захватили и не уничтожили россияне. Вспоминает: для местных ее приезд и получение пенсий было поводом для людей пообщаться.
“В Соледаре мы работали до последнего, еще в декабре. Уже было очень “громко”, а людям все равно: они получили пенсии, выходят от меня и стоят на улице кучкой впятером под открытым небом. А тогда нельзя было так поступать. Говорю “Не подвергайте опасности ни себя, ни других”. А они отвечают “Я соседку не видела сто лет, надо же поговорить”, – говорит женщина.
Но после захвата Соледара и окрестностей под ударом оказались и села следующей громады на пути россиян.
“Там Благодатное, Переездное и Звановка (Звановской ТГ, — ред.) неподалеку. В Переездном и Звановке мы тоже платили до последнего, последние 2-3 месяца не можем туда попасть”, — говорит сотрудница Укрпочты.
“В Бахмуте мы работали до декабря”
Сотрудники Укрпочты из Бахмута весь прошлый год обслуживали и беженцев от войны из других населенных пунктов, к кому война уже пришла.
Многие были из Попасной, Анна запомнила двух бабушек.
“Одна пришла в отделение в ночной рубашке, тапочках и платке на плечах. Ее подняли с кровати и увезли, и вот она пришла. Эти растерянные глаза… “Я из Попасной, мне нужно ехать дальше, можно пенсию у вас получить?” А второй, кажется из Яковлевки, пришли денежные переводы. Звоню ей, а она говорит: “А нас вывезли вчера, я не знаю где мы находимся”. Что они понимают? Она просто сидит плачет: “У меня ничего не осталось, я жить не хочу”, — вспоминает сотрудница Укрпочты.
Тогда она почувствовала, насколько важно подбирать слова, общаясь с людьми, находившимися под обстрелами россиян.
“И не работают эти фразы, что, мол “Хорошо, что остались живы!” Я сейчас в Покровске, эти жители говорят: “Мы вас понимаем, мы сами в этом живем”. По себе могу сказать: никто никогда не поймет человека, пока сам не побудет в этой ситуации. Да, вы живете в воюющей стране. Но это не то, откуда мы выехали. Вы живете в собственных домах и с собственными вещами”, – объясняет Анна.
В штурмуемом россиянами Бахмуте Укрпочта выполняла и нестандартные операции.
“Мы оставались единственными в городе, кто обналичивал через терминал деньги, пока был интернет. Ведь люди там работали, получали зарплаты, а снять их было негде”, – вспоминает женщина.
А в декабре 2022-го работать в Бахмуте стало невозможно.
Передвижное отделение Укрпочты работает по всей подконтрольной правительству Донетчине
В настоящее время передвижное отделение Анны фактически работает по территории всей Донецкой области.
“Если я не могу выплачивать пенсии бахмутчанам в Бахмуте, я их выплачиваю в Часов Яре. Туда очень много бахмутчан выехали. Кто-то получает у меня пенсии в Покровске, кому-то я выплачиваю по дороге в Краматорске — кому где удобнее”, – говорит работница почты.
Люди сообщают в Укрпочту о своем местонахождении, обращаясь на “горячую линию” 0 800 300 545. Там подсказывают, где можно получить выплаты.
Пенсии депортированных оккупантами жителей, получавших выплаты на почте, возвращаются как не выплаченные.
“Они не получают, если получали пенсию на Укрпочте. Ведь я человека не вижу, не идентифицирую его, поэтому остается неоплата: мы возвращаем эту пенсию как невыплаченную”, — объясняет сотрудница почты.
Сама Анна вынужденная переселенка — арендует жилье в Покровске, в Бахмуте от ее с сестрой дома не осталось ничего.
Она хотела бы, чтобы люди запомнили работу почтовиков во время полномасштабной войны.
“Есть люди благодарные, что приезжаем. Есть недовольные всем “по жизни”. Хотелось бы, чтобы, когда у нас будет мир, люди запомнили это, кто с ними был рядом, и что их не бросили”, — напоследок говорит женщина.
***
Елена Молчанова до последнего работала в Бахмуте семейным врачом. Женщина решила выехать из горящего города только в начале мая 2023-го, когда оставаться там было крайне опасно. Почему решила остаться, как работала во время боев в городе и что заставило ее все же эвакуироваться – мы рассказали в материале “Я не могла бросить людей”: история семейного врача, которая последней из медиков уехала из охваченного войной Бахмута”.
106Этот материал опубликован при поддержке Европейского фонда за демократию (EED). Его содержание не обязательно отражает официальную позицию EED. Информация или взгляды, изложенные в данном материале, являются исключительной ответственностью его авторов.
